А потом... потом я вызвала Рамона.
Сейчас, в пробивающихся через витражные окна лучах дневного светила, идея скрыть от Эдмонда покушение на мою жизнь уже не казалась мне такой здравой. Да и тот факт, что я ничего не помнила о том, что мы делали с братом ректора в его комнатах, не добавлял доверия к местному ловеласу.
Снова с беспокойством заглянула под одеяло, словно надеялась увидеть там опровержение моих самых страшных предположений. Мы же не?..
— Ох, Снежка, — вздохнула я, откидывая одеяло прочь. — Натворила я делов. Надо скорее возвращаться к себе, пока Эдмонд ничего не узнал!
— Мря, — согласилась со мной кошечка и спрыгнула на пол. Вытянув хвост трубой, она с деловитым видом подошла к стене с гобеленом и призывно мяукнула.
— Ты знаешь какой-то тайный ход? — спросила я, надеясь, что верно угадала ход мыслей заколдованной девочки.
— Мя! — кивнула Снежка и снова тюкнулась носом в гобелен, призывая меня не медлить.
— Что ж, платье найду позже, — пробормотала я и подошла к котёнку. Отодвинув в сторону тяжёлую ткань, я уставилась на глухую стену. — И? Куда здесь нажать?
— Мя! — подала голос моя помощница. Я подняла котёнка на руки и та указала лапкой на кусок кладки, совсем незначительно выделявшийся на фоне стены.
— Моя ты умничка! — похвалила я ребёнка и нажала в нужном месте. Стена с тихим рокочущим звуком отъехала в сторону и в нос мне ударил запах сырости и плесени. — Мда, видимо Эдмонд не часто пользуется этим лазом.
Я позволила Снежке вести себя, всецело доверившись котёнку. Уверена, та изучила все ходы в академии вдоль и поперёк, — что ещё оставалось делать девочке, брошенной на произвол судьбы и умирающей от скуки и тоски по родным? Конечно, исследовать всё тайное и опасное!
Мы петляли по узким ходам минут пять. Я успела знатно продрогнуть, но не жаловалась. И лишь когда мы вышли возле дверей в мои покои, я выдохнула с облегчением. Открыла дверь и нырнула в спальню, надеясь, что меня никто не видел.
— Ох, спасибо тебе, сокровище ты моё, — я чмокнула котёнка в мордочку и сняла с длинных усов налипшую паутину. — Надеюсь, Эдмонд ничего не узнает!
— Не узнаю о чём? — раздалось ледяное за моей спиной. Я вздрогнула и вмиг заледенела.
Что делал ректор в моей спальне? Да ещё и в такое время?!
— Ни о чём не узнаете, если не скажете, что вы тут делаете! — ляпнула я с перепугу.
— Снежианна, будь добра, подожди меня за дверью! — твёрдым голосом попросил Эдмонд. Кошечка протестующе мяукнула, но ректор взял дочь из моих рук, вынес за дверь и посадил на пол: — Жди меня здесь, пока я поговорю с госпожой Хранителем.
Нет, я не поняла! Я опять официально госпожа Хранитель? А как же наш ужин позавчера!
Я прищурилась, наблюдая, как Эдмонд возвращается в гостиную, и спросила:
— А что, собственно, происходит?
— Где вы были, госпожа Хранитель?
— А какое вам дело, господин ректор?! — вскинулась я, подражая Эдмонду. — Или я в тюрьме?
— Где. Вы. Были?
— Там меня уже нет, — фыркнула я.
— Впрочем, зачем я спрашиваю. Я прекрасно знаю, где вы провели эту ночь. И могу понять. Однако с этого момента прошу прекратить всяческие контакты со Снежианной.
— Это ещё почему?! — удивилась я. — Неужели у вас с братом такие напряжённые отношения?
Упс! Выдала себя... Дурында! Ну да ладно, он и так всё знал... Но почему? Почему мне сразу нельзя со Снежкой видеться?
— У нас с братом нет никаких отношений, — отрезал Эдмонд. — И ещё: просьба не слишком впрягать мисс Валлей в работы по уборке библиотеки. Она не должна много уставать.
— А вот с мисс Валлей у вас, очевидно, прекрасные отношения! — съязвила я. — Ну и растите вашего ребёночка, совет вам да любовь!
Он наморщил лоб, видно, тоже удивился. А я вошла в раж:
— Но предупреждаю: мисс Валлей полная, если не сказать клиническая, дура и манипулятор! А Снежку она любить не будет. Да я вообще не удивлюсь, если уговорит вас отправить Снежианну в какой-нибудь пансион!
— При чём тут мисс Валлей к Снежианне? — вскипел и Эдмонд. — Вы переходите все границы!
— А вы нет? С какой стати вы вмешиваетесь в мою личную жизнь? Да, ваш брат был очень любезен приютить меня на эту ночь, потому что меня чуть не...
Я осеклась.
Говорила же, что не буду грузить Эдмонда...
Хотя почему? Рамон благороднее брата, да и вообще, гораздо красивее! А Эдмонд — напыщенный болван, который даже улыбаться нормально не умеет. Пусть теперь колотится и сам ищет убийцу.
И я решительно продолжила:
— Меня вчера чуть не убили! А вам, господин товарищ ректор, совершенно на это наплевать!
— Что произошло?! — моментально напрягся Эдмонд. — Кто? Как?
— Вы же умный, вот и думайте. Огненный шар, фигура в чёрном плаще, вот на этом самом месте. Всё!
— И вы попросили убежища у моего брата, — подытожил он. — Прекрасно, прекрасно. Просто превосходно!
— А вам же это без разницы! — отрезала я. — И вообще, у вас других дел нет? Идите, вас дочь ждёт.
— Вы... — он задохнулся от эмоций, хотел добавить ещё что-то, но передумал и вышел из моих покоев, громко хлопнув дверью.
— Придурок! — зло кинула я во след ректору, хоть он и не услышал моих слов. — Полный придурок!
Глава 12. Материнские чувства
Я злилась. Очень злилась. На себя - за бессмысленное желание уберечь ректора от волнений, которое обернулось мне боком; на Эдмонда — за его зашоренность и агрессию; на Рамона — за то, что язык без костей. И, конечно же, на мисс Валлей.
— Ябеда! — фыркнула я в пустоту комнаты. — Противная ябеда. Видите ли «не слишком впрягать мисс Валлей в работы по уборке библиотеки». «Она не должна много уставать»! Да чёрта с два я подпущу эту интриганку к своим книгам! Пусть обслуживает его величество ректора! Заодно сам определит степень загруженности несчастной студенточки. Тьфу!
После яркого всплеска эмоций мне вдруг стало грустно. Злость сменилась жалостью по отношению к себе. Ведь я милая и хорошая, я ни в чём не виновата!
На меня покушались! Кто будет вести себя адекватно после встречи с убийцей? Да даже если бы я переспала с Рамоном на фоне этих потрясений, это было бы в состоянии аффекта и вообще... Я же не спала с ним. Надеюсь.
Посмотрев на свою аккуратно убранную кровать, на которой сегодня мне спать не довелось, вздохнула.
Утро было недобрым, и ждать от продолжения дня радостей не приходилось. Хотелось закрыться в своей комнате и никого не впускать, усевшись на подоконник с ароматной чашкой кофе. И смотреть вдаль, в сад, думая о своей нелёгкой судьбинушке.
