Кофе!
В голове тут же возник настолько реалистичный образ столь желанного напитка, что я всерьёз подумала, что коммуникатор мне даже не потребуется — настолько сильна была моя жажда выпить ароматный кофе.
Какой-то слабый шум со стороны окна заставил вынырнуть из мыслей о насущном и подойти к распахнутым ставням. Кстати, я вроде не открывала окно?
Мысль о том, что там всё ещё мог прятаться преступник, посетила меня слишком поздно. Я уже высунулась в окно по самый пояс, надеясь рассмотреть причину шума.
— Уф! — вздохнула я, заметив в пышной листве зелёного плюща, огибающего раму моего окна, белый пушистый хвостик. — Снежка! Ты нас до инфаркта доведёшь!
Протянув руку, я помогла котёнку выпутаться из зелёных зарослей и прижала девочку к своей груди.
— Бедная моя, — погладила я котёнка по головке. — Вот как у него язык повернулся запретить мне с тобой общаться?! Изверг!
Снежка подняла на меня свою мордочку и удивлённо моргнула. Упс! Я бы прикусила язык, да поздно, — уже ляпнула то, что не предназначалось для детских ушей. Молодец, Алёна! Так держать! Давай ещё психику ребёнку окончательно угробим из-за жалости к себе.
— Мя? — робко мяукнула Снежка, коснувшись моей щеки лапкой.
— Не бери в голову. Взрослые часто говорят глупости, о которых потом жалеют. Я никогда тебя не брошу, помни об этом. Ты же веришь мне?
Я заглянула в космические глаза котёнка с надеждой.
— Мря, — кивнула Снежка и ткнулась лбом в мой подбородок, громко тарахтя своим моторчиком.
— Мря, — задумчиво повторила я, прижав котодевочку к себе. А Эдмонду пора познакомиться со сковородкой, чтобы мысли всякие дурные в голове не рождались. Ишь, удумал меня со своей дочкой разлучить. Ладно ещё, если б инициатором нашего общения была я, — что там чувства взрослой тётки. Но когда ребёнок буквально тянется ко мне, сбегает ко мне при первой возможности и всячески демонстрирует любовь и доверие, — и вот взять и наплевать на это?!
Нет, мне стоит показать товарищу ректору всю глубину его заблуждений. Пока не стало слишком поздно.
План.
Нам со Снежкой нужен план. Ей пять лет, в школу ребёнок не ходит, няни или гувернантки у неё нет. Я могу предложить Эдмонду свою кандидатуру. Специального образования у меня нет, но зато у меня есть книги, которые надо лечить.
В библиотеке должны быть детские книги.
Я могу читать их Снежке в процессе лечения. Так мы убьём сразу двух, нет, даже трёх зайцев! Во-первых, котодевочка будет под присмотром. Во-вторых, она получит хоть какие-то знания для её возраста. Ну, и в-третьих, мы с ней вместе вылечим хотя бы несколько книг.
Четвёртую выгоду я решительно отмела как абсолютно мне невыгодную.
Не нужен мне берег турецкий, то есть, господин товарищ ректор!
Пусть сам с собой бирючится в своём кабинете. У меня есть Рамон.
При мысли о преподавателе зельеварения мне стало жарко. Что у нас с ним было ночью? Мне казалось, что что-то было... Как будто воспоминания или... Сон. Сон? Да не может такого быть, я отчётливо помнила, как губы Рамона касались моих губ и не только!
— Мя!
Снежка напомнила о себе, потёрлась о плечо щекой. Мне стало стыдно: не при ребёнке же такие мысли! Обняв малышку, я устроила её в сгибе локтя и пошла в кабинет. Срочно, мне нужен кофе, а ещё завтрак для мисс ди Белуччини! А потом мы пойдём работать и учиться в священную библиотеку.
Даже если Аннабелль очень удивилась, увидев Снежианну в моих покоях, она ничего не сказала и завтрак в виде мелко нарезанного варёного мяса с овощами принесла. Мой кофе был горячим и крепким, день начинался просто отлично, если забыть стычку с Эдмондом. Душа пела и радовалась.
Ровно до того момента, как я вошла в библиотеку.
Там, как прилежная ученица, ждала меня мисс Валлей. Вид у студентки был умученный, а под глазами синяки, словно она не спала всю ночь. Ну, и, конечно, мисс Валлей играла роль бедняжки, которую третирует злая библиотекарша. Поздоровавшись со мной голосом умирающего лебедя, студентка сказала едва слышно:
— Госпожа Хранитель, можно я сегодня не полезу на стремянку? У меня ужасно кружится голова, и я боюсь упасть!
— Хорошо, — покладисто согласилась я. — Будете вот эти переписанные книги сортировать по размеру и расставлять по нижним полкам.
Мисс Валлей бросила обескураженный взгляд на огромные фолианты Большой Энциклопедии Арбонта, которыми я решила заняться сразу после лечения детских книг для Снежки, и вздохнула. Ну да, по-моему лучше пыль протирать на верхних полках, чем таскать такую тяжесть!
Впрочем, нельзя исключать возможность, что студентка всё же беременна. Поэтому я, посадив котёнка на свой рабочий стол, направилась в угол. Там медленно доживала свой век старинная тележка на трёх маленьких колёсиках. Она была похожа на сервировочный столик в ресторане, только пониже и помассивнее. С трудом выкатив в проход между стеллажей этого монстра библиотечного дела, я указала на него широким жестом:
— Прошу! А то господин ректор умолял не нагружать вас работой.
Я знала, как достать эту фифу.
Тележка оказалась большим подспорьем. Она ужасно скрипела, колёсики вихлялись во все стороны, грозя отвалиться. Мисс Валлей шёпотом материлась, призывая всех лархов этого мира на мою голову, а я только посмеивалась, продолжая составлять реестр книг.
О том, что пришло время обеда, я узнала по причитаниям нашей мисс недотроги.
— Госпожа Хранитель, мне бы поесть... — завела она свою песню умирающего лебедя. Я вздохнула, дописала строчку и отложила перо в сторону. Размяла виски и откинула голову, прикрывая глаза. Уф, как я устала!
— Работать, мисс Валлей, солнце ещё высоко! — сказала я, адаптировав знаменитую фразу из старого советского фильма «Всадник без головы». Но девушка, весьма ожидаемо, моей иронии не поняла.
— Господин ректор говорил вам... — начала было студентка, но я грубо прервала её.
— Вот и шуруйте к своему господину ректору! И можете не возвращаться более.
Выпучив на меня свои оленьи глаза, девушка вскочила с места и резвой козочкой убежала в коридор, даже не потрудившись закрыть до конца за собою двери библиотеки.
