— Какая мерзкая особа, — проворчала я и потянулась. В спине хрустнули несколько позвонков, вставая на место. — Ух, хорошо!
А поесть всё же стоило. Я с тоской оглядела своё царство книг и вздохнула.
— Не волнуйтесь, дорогие мои. Я обязательно всех вас вылечу и структурирую! А какие каталоги мы нарисуем! Потерпите только немного. Всё же я у вас одна, а вас у меня вон сколько.
Книги согласно зашелестели страницами. Библиотечная иллюминация перешла на энергосберегающий режим, приглушив освещение во всём помещении до приятного полумрака.
Я встала с диванчика, вспомнила несколько упражнений из утренней зарядки и направилась к дверям. Стоило поскорее поесть, чтобы после вернуться к работе.
Но едва мои пальцы коснулись металлической ручки двери, как эта самая дверь чуть не прибила меня, распахнувшись в мою сторону с резким рывком.
— Эй! — отскочив в сторону, возмущённо воскликнула я. — Осторожнее!
— Прошу прощения, — без намёка на искренность произнёс Эдмонд. — Нам нужно поговорить.
— О чём? — демонстративно скрестив руки на груди, я посмотрела на Эдмонда с презрением. Ну, мне хотелось бы, чтобы так оно было, а уж как вышло, оставалось лишь гадать. Непроницаемая маска ректора не давала подсказок на этот счёт.
— О мисс Валлей, — на миг потеряв хладнокровие, скривился ректор. И снова сурово сдвинул брови. — Я же просил вас не заставлять девушку страдать.
— Девушку? — улыбнулась я с ядом. — Так весть о ребёночке оказалась ложной?
— Не паясничайте, — мотнул головой ректор. — И не забывайте о том, что у мисс Валлей очень влиятельные родители, которые могут сделать вашу жизнь в академии менее... комфортной.
— Серьёзно? — теперь мне было не до шуток. — То есть вы мне открыто заявляете о том, что я должна потакать капризам взбалмошной девчонки, если не хочу, чтобы... а кстати, не мисс ли наша Валлей устроила вчерашнее покушение? А что? Вполне в её духе. Чтобы отомстить за долгие часы изнуряющей уборки!
— Алёна, — обманчиво тихо и спокойно произнёс Эдмонд, делая шаг ко мне. — Остановись. Я говорю всё это не для того, чтобы сделать приятное мисс Валлей, а для того, чтобы уберечь тебя.
— Странные у вас методы заботы, господин ректор! — фыркнула я. — Вместо того, чтобы расследовать реально важные вещи, — ведь именно вы мне не раз говорили о том, насколько важен Хранитель для академии и мира в целом! — вы опекаете студентку, которая утверждает, будто беременна от вас. Это что-то личное, да? Вы боитесь, что я причиню вред вашему ребёнку?
— Я не спал с мисс Валлей, — глухо зарычал Эдмонд, которо я, видимо, всё же довела до точки кипения. Равнодушная маска с треском разлетелась на кусочки, открыв настоящий ураган, что бурлил в глазах ректора подобно смертоносному смерчу. — Если она и беременна, то ребёнок — не мой.
— То есть, вы тоже сомневаетесь, что девушка?.. — я изобразила на себе круглый беременный животик, а сама при этом не смогла сдержать совершенно глупой и неуместной улыбки.
Ведь Эдмонд впервые при мне так категорично заявил о том, что у него ничего не было с мисс Валлей.
— Чему вы так улыбаетесь, госпожа Хранитель? — прищурив глаза, спросил Эдмонд. Я пожала плечами и ответила:
— Улыбаюсь, потому что настроение хорошее, господин ректор. И потому что хочу пригласить вас со Снежианной поужинать у меня.
— Ответный визит? — удивился он.
Очень удивился.
С чего бы это?
Я же добрая, хорошая... Ну, подумаешь, один раз переночевала в комнате его брата. Так необязательно же из-за этого волком на меня смотреть!
— Да, ответный визит, — твёрдо заявила я. — Проходите в мой кабинет, прошу вас.
— Я не... У меня вечером... Понимаете, я не могу.
— Не можете? У вас свидание с мисс Валлей?
— Я вам уже сказал насчёт мисс Валлей! — снова рыкнул Эдмонд, а я мило улыбнулась ему:
— Ну, значит, сегодня вечером вы ужинаете у мисс Алёны!
Он не нашёл других отмазок и покорно (слишком покорно!) прошёл вслед за мной через тайный ход в кабинет.
Там я с лёгкостью «позвонила» Аннабелль по коммуникатору, внушив служанке идею про ужин на троих и про ректора с дочерью, а потом жестом пригласила Эдмонда в гостиную.
— Садитесь, чувствуйте себя, как дома, — сказала ему, указав на диван.
— Я и так дома, — буркнул ректор. — Это моя академия, позвольте вам напомнить.
— Конечно, конечно. Поэтому вы имеете полное право вламываться в мои личные покои в моё отсутствие, ага, ага.
Я говорила это милым, обманчиво отвлечённым тоном, как настоящая хозяйка гостю, чтобы чуть-чуть пристыдить его за неподобающее поведение. Эдмонд — о боже мой! — покраснел и снова забурчал:
— Я волновался за вас, Алёна.
— Не надо было волноваться, ведь я была под защитой вашего брата!
— Если вы намерены и дальше говорить о моём брате, я предпочту отужинать у себя, — фыркнул Эдмонд.
Боже, какие мы нежные!
— Нет, я собиралась поговорить с вами о Снежианне, — возразила я. — Остаётесь?
— Допустим, говорите.
— Ей же пять лет, вы сказали. А кто с ней занимается? Развивающие игры — это очень хорошо, но нужен человек, который будет воспитывать ребёнка.
— Человек, — пробормотал Эдмонд. — Вы, верно, принимаете меня за дурачка. Неужели считаете, что я не пробовал приставить к дочери няню или гувернантку? Да столько раз уже пытался, что не счесть!
— И-и-и?
— И-и-и, — передразнил меня ректор. — Ото всех она сбегает, эта девчонка! Прямо вылитая мать! И учиться ничему не хочет, и общаться ни с кем тоже.
— И со мной не хочет? — улыбнулась я.
Он глянул на меня косо и кивнул на дверь в кабинет, намекая на тайный ход в библиотеку. Сказал:
— У вас слишком много работы, госпожа Хранитель, чтобы ещё и моей дочерью заниматься.
— Знаете, мне очень хочется ответить вам моим любимым народным языком, но я этого не сделаю. Просто спрошу: вы, Эдмонд вал ди Белуччини, не против, чтобы я начала заниматься с вашей дочерью, без отрыва от моей основной работы, разумеется?
Он помолчал, потом ответил:
— Я не против, Алёна. Более того, я буду вам крайне признателен.
Весь день я провела, как на иголках. Даже назойливое присутствие мисс Валлей не могло омрачить моего ожидания волшебного вечера.
Я снова и снова прокручивала в голове наш короткий разговор с Эдмондом. Как его, однако, развернуло! Сначала во всех смертных обвинял, а после вдруг стал вежлив и галантен.
Но я была довольна собой. Умудрилась сместить акценты и указать этому твердолобому ректору, что на самом деле имеет значение. Хотя немного грусти о том, что он так легко был готов выбросить меня из своей жизни и жизни Снежианны всё ещё пряталось у меня в сердце, противно шкрябая по живому, словно забытая в дождь на улице кошка.
