Я взглянула в глаза своего любимого господина товарища ректора и протянула нерешительно:
— Видишь ли... Я думала, что там будет нечто другое. А это... Этот подарок ввёл меня в некоторую растерянность.
— Ты не хочешь? Ты не готова? — взволнованно спросил Эдмонд. — Я не обижусь, Алёна, просто скажи мне, чтобы я знал. Я надеялся, что ты с радостью наденешь это ожерелье...
— Ну, конечно, я могу надеть его! Оно будет мне к лицу, но... — я вздохнула. — Мои ожидания обмануты. Прости...
Шорох насторожил меня, и я обернулась. Из-за портьеры двери, ведущей в спальню, выглядывало взбудораженное личико Снежика, и девочка спросила звенящим громким шёпотом:
— Уже можно, папа? Уже? Скажи!
— Я не знаю, Снежианна, — шикнул он. — Алёна пока не дала согласия.
Девочка широко раскрыла глаза и выпятила нижнюю губку с таким видом, словно её обманул Дед Мороз:
— Как это? Алёна, ты что не хочешь выйти замуж за моего папу?!
— А мне кто-то предлагал? — спросила я её. — Мне просто подарили цепочку с кулоном!
Снежка закатила глаза, закрыла лицо ладонями, а потом открыла его и сказала отцу весьма ехидным тоном:
— Я же говорила, что там другие порядки, папочка! Алёна просто ничего не поняла!
— Разве? — Эдмонд повернулся ко мне, и его лицо просветлело. — Алёна, ты согласна принять это обручальное ожерелье как моё обещание жениться на тебе и ввести тебя в семейство ди Белуччини?
— Ах вот оно что, — пробормотала я. — Обручальное ожерелье... Я дура, да?
— Нет, — улыбнулся Эдмонд, вынув цепочку из шкатулки. — Это я идиот. Я застегну?
Подставив ему шею, я подмигнула Снежке, а та, скорчив смешную рожицу, дунула в крохотный рожок. Я сморщилась, подумав, что сейчас услышу громкий и резкий звук, но комната неожиданно окрасилась в розовый и красный цвета, как будто мы попали на дискотеку, и на нас с Эдмондом посыпалось мелкое конфетти из блескушек, а изо всех углов слетелись притаившиеся там книги и принялись порхать над нами, хлопая обложками, словно аплодировали.
Я оценила магию. Без сомнений, невероятно красиво и очень умело из рук ребёнка!
Прижав руки к груди, умильно сказала:
— Боже, это самое романтическое предложение руки и сердца, которое я вообще могла себе представить!
— Ты даже не можешь себе представить, какой романтической будет вся наша жизнь, моя госпожа Хранитель! — Эдмонд развернул меня лицом к себе и нежно поцеловал в губы под неожиданное пение соловья, которое тоже наколдовала маленькая девочка. Мой чудесный организатор, самая лучшая сводница. Ведь это именно она привела меня в этот мир и подарила огромное счастье.
Эпилог
Я сидела на кровати напротив Эдмонда и увлечённо уплетала завтрак за обе щеки. Мой уже законный муж с улыбкой наблюдал за мной, попивая крепкий кофе. Его, наверное, забавляло то, что я чувствовала себя голодной, как стая волков. Поэтому, показав ему язык, я отправила себе в рот большой кусок поджаренного хлеба с джемом.
Эдмонд поднял брови и спросил:
— Неужели это вкусно?
— Фто?
— Джем с икрой?
— А?
Я взглянула на второй кусочек хлеба, который держала в руке, и удивилась. Намазав на него толстый слой абрикосового джема, я сверху положила толстый слой солёной красной икры...
Первый съеденный кусок зашевелился в желудке. Я с отвращением положила странный бутерброд на поднос и взялась за чашку. Запах кофе, который всегда раньше будил меня, доставляя при этом райское наслаждение, вдруг показался настолько противным, что я поняла: сейчас всё, что я проглотила, окажется на белоснежных простынях постели!
Быстро отставив поднос в сторону, я кинулась к туалетной комнате, булькая горлом...
Эдмонд взволнованно позвал меня из-за двери:
— Алёна, с тобой всё в порядке?
— Да... Нет! Я не знаю, — ответила ему, поднимая голову от унитаза, в который выплеснула содержимое желудка. В зеркале отразилось моё бледно-зелёное лицо и внезапно появившиеся синяки под глазами. О, мамма мия... Что такого я съела?
Но это же не из-за джема с икрой?
Нет, точно нет. Джем с икрой — это не причина, а следствие.
И моё раздражение, которое я списывала на ПМС...
И ломота во всём теле по утрам.
И сонливость.
Я не больна. Я беременна!
С ума сойти...
***
Новость о том, что Хранитель, жена ректора, беременна облетела всю академию в один миг, словно кто-то запустил информационный смерч и заставил его посетить каждую аудиторию, каждый чулан или маленький закуточек! Не удивлюсь, если к этому была причастна моя дочь, теперь уже законная — мы смогли лишить Риеллу родительских прав и теперь моё имя стояло у девочки в графе «мать».
Снежианна не скрывала своего счастья, когда мы с Эдмондом, наконец, провели официальную церемонию. Возможно эта маленькая бестия была счастливее всех нас!
Но кто бы смог поставить малышке это в укор? В конце концов, именно благодаря ей я смогла прийти в этот мир и помочь снять проклятие. Именно благодаря ей я познакомилась с самым лучшим во всех мирах мужчиной, которого вскоре ещё один ребёнок назовёт своим отцом.
Наш ребёнок.
С трепетом приложила руку к пока ещё плоскому животу и улыбнулась. Вереница поздравляющих никак не иссякала, а двери моих покоев закрывались лишь затем, чтобы в следующий миг распахнуться и впустить новых людей.
В какой-то момент все эти лица смешались в смазанное пятно, и я почувствовала новый приступ тошноты. И именно тогда в комнату вошла заметно округлившаяся мисс Валлей. Или, правильнее будет сказать — миссис Валлей ди Белуччини. Ведь моей свекрови удалось-таки поженить этих двоих до того, как живот студентки стал заметен.
И да, девушка нас не обманула, хотя я до последнего сомневалась. После, когда уже наивно было не верить своим глазам, мне даже стало стыдно за свою грубость, которую я проявляла в начале нашего знакомства. И слава всем богам, что после отработок мисс Валлей в моей библиотеке с ребёнком не случилось ничего страшного. Я бы не простила себе гибели невинного существа.
Всхлипнув, промокнула платком уголки глаз. Эта беременность делала меня слишком чувствительной!
— Госпожа Хранитель, — жена Рамона присела рядом и коснулась моей руки. — Вам плохо? Мне позвать лекаря?
— Нет-нет, — снова всхлипнув, я улыбнулась. — Просто... гормоны шалят.
— О, как мне это знакомо! — Наиния закатила глаза и повела плечами. — Ничего, через месяц пройдёт. Я что хотела сказать...
Голос жены Рамона вдруг сделался тише. Мне пришлось наклониться к ней, чтобы услышать то, что она собиралась поведать мне с таким заговорщическим видом.
