— Вы были обязаны это сделать, Иван Алексеевич, — перебивает Полина мужчину, а тот вот-вот лопнет от злости. — Я вот думаю, настучать на вас или нет? Напомните, сколько у вас процентов акций?
— Восемь, — едва слышно произносит наш оппонент, делая громкие вдохи и выдохи. — Какое это имеет значение?
— Женское любопытство, — ехидно улыбается девушка в ответ, а после подмигивает мне. — Кстати, я еще так и не определилась, за кого мне проголосовать, а ты? — обращается ко мне, а я лишь мотаю головой из стороны в сторону. И Полина продолжает:
— Думаю, а не предложить ли кандидатуру Гордея Матвеевича на должность генерального?
Если бы я сейчас пил кофе или чай, то обязательно бы подавился. Полина ведь шутит? Да сто процентов, несерьезно она это ляпнула.
А глаза-то какие шаловливые! Такое чувство, что черти пляшут в этих самых глазах. На щеках румянец, настроение у девчонки хорошее — любо-дорого посмотреть на нее.
Гордость прямо берет за мою крошку.
Неужели благодаря мне этот прекрасный цветок вдруг ожил? Начал распускаться, цвести, дарить радость людям. Да и сама Полина больше не похожа на зомби.
А интересно, я ей хоть немного нравлюсь?
— Думаете, Гордей Матвеевич справится? — Росляков выводит меня из раздумий о моей прекрасной крошке, и я перевожу на него взгляд.
— Сомневаетесь? — нагло вклиниваюсь в диалог, подыгрывая девушке.
— Вас же, Иван Алексеевич, увольнять никто не собирается, — улыбается Полина, снова мне подмигивая. — А вы, как опытный руководитель, поможете молодому поколению. Надо же ему когда-то учиться управлять это громадной империей.
Уделала Рослякова третий раз, или какой там по счету? Сбился уже, да и пофиг. Главное, что упыря на место поставила, хоть и до этого пыталась мне доказать, что человек он хороший. Надежный, ответственный, преданный своему делу.
Только боюсь, как бы заново покушение на девчонку этот упырь не спланировал.
Не верю я ему! И точка!
— Давайте немного остынем, — Иван Алексеевич даже пытается улыбнуться, хотя получается с трудом. — И не будем пороть горячку.
— Вы же первый начали, к чему теперь этот пафос? — Полина в ударе, а я еще сильнее горжусь ею. — Кстати, вы представите отчет за первое полугодие на совете директоров? Что-то я не припомню, чтобы вы перед кем-то отчитывались.
— Вениамин Макарович…
— Если дед болел, то это не значит, что отчитываться не надо! — отрезает Полина, снова перебивая наглого упыря. — Уж вам ли не знать об этом, Иван Алексеевич!
— Извините, — мужчина даже как-то поникает, хотя я все равно не верю в его раскаяние. — Все сделаем в срок, не переживайте.
И пока Росляков сидит, уставившись на свой ежедневник, девушка едва заметно мне кивает на дверь.
«Не вопрос!» — я развожу руками в разные стороны и достаю мобильный.
«Как я справилась?» — интересуются глаза крошки.
«Отлично!» — я сжимаю пальцы в кулак и поднимаю большой палец вверх.
Мне очень не хочется оставлять их вдвоем, но я обещал. И Полина на меня надеется.
— Прошу меня извинить, но у меня важный звонок, — я встаю со своего места, наблюдая, как Росляков оживает на глазах. — Ты идешь? — специально даю слово девушке, на что она усмехается в ответ.
— У меня еще парочка вопросов к Ивану Алексеевичу, — моя крошка подыгрывает, а я лишь киваю в ответ. — Не переживай, до машины дойду сама.
Переживаю. Даже очень. Особенно когда за моей спиной закрывается дверь.
И не подслушаешь же — грудастая блондинка впивается в меня взглядом, а мне безумно хочется послать ее, куда подальше.
— До свидания, — ворчу и выхожу из приемной.
А сердце колотится, как бешеное.
Я надеюсь, ничего плохого этот упырь Полине не сделает?
Глава 25
Полина
Я провожаю парня взглядом, пока за ним не закрывается дверь. Все, можно спокойно выдохнуть и больше не напрягаться, а то последние полчаса только и делаю, что за словами слежу. Как бы чего лишнего не сболтнуть — рано еще парню всю правду знать.
А может, у меня просто паранойя развивается на ровном месте? И я никому не доверяю?
— И что ты здесь устроил? — поворачиваюсь лицом к Рослякову. — Поаккуратнее не мог?
— Я даже подумать не мог, что в уставе….
— По-русски же сказала — надо было раньше интересоваться, а не сейчас, — развожу руками в разные стороны. — Кстати, очень странно, что у деда не поинтересовался.
— Не подумал, — печально вздыхает Иван Алексеевич.
— Зато наехать ты сегодня подумал! — передразниваю мужчину, немного повышая тон. — Вот не можешь без своего пафоса! Обязательно надо выпендриться! — выдаю довольно резко, наблюдая, как Иван Алексеевич поникает еще сильнее.
Все, кто его знает, давно привыкли к его периодами странной манере общения, а вот для Гордея это в новинку. Я, как могла, заступалась за Рослякова, практически уговорила парня, что генеральному директору можно доверять, и тут на тебе. Выпендрился, что называется. Типа уделать хотел Гордея, но не тут-то было.
Сам облажался, а мне теперь, если я правильно понимаю, разруливать эту непростую ситуацию придется.
Ох уж эти мужчины! Вечно у них чешется в одном месте раньше времени!
— Полиночка, поговори с Гордеем, — снова печально вздыхает Иван Алексеевич, а я лишь глаза в ответ закатываю.
Ну вот, чего и следовало ожидать. За столько лет знакомства с Росляковым я уже привыкла к его замашкам. Так стоит ли сейчас нервничать и переживать, если Ивана Алексеевича не изменить.
Но и Гордея заново переубедить будет ой, как не просто.
— Кстати, ты в курсе, что он тебя подозревает в наезде на меня? — усмехаюсь, наблюдая, как глаза мужчины округляются и вот-вот вылезут из орбит.
— Я? — Иван Алексеевич тычет указательным пальцем себе в грудь. — Он сдурел?
— Вообще-то он не в курсе наших теплых отношений с тобой, — громко вздыхаю в ответ.
— Не доверяешь ему? — кривится Росляков, слегка прищуриваясь.
— Не знаю, — безразлично пожимаю плечами в ответ.
Главное честно, так как я и сама уже запуталась. Окончательно. И бесповоротно.
Вот как правильно поступить, а? Как сделать так, чтобы не обидеть парня?
И кому доверять, если кругом одни предатели мерещатся?
«На двух стульях не усидишь, дорогая!» — здравый смысл, как обычно, прав. Сто процентов прав.
Или доверяю. Или нет. Третьего не дано.
— Боишься, что сдаст? — Иван Алексеевич смотрит пристально мне в глаза, как будто душу хочет вывернуть наизнанку.
