Словно уловив момент, Берд ловко накрыл меня покрывалом и поднялся с постели, по-беровски не стесняясь наготы.
Несмотря на повисшее молчание, обстановка в целом была уютной и умиротворяющей, будто нам не нужно говорить, чтобы понимать и слышать друг друга. И поэтому беры позволили мне притворяться безжизненным бревнышком, подкатывая к кровати стол и расставляя тарелки, от которых веяло таким аппетитным ароматом, что я сама себе позавидовала — ведь я сейчас это съем.
— Берочка, ужин готов, — позвал Харланд. Я лениво собралась в кучку, замоталась в кокон покрывала и подползла к краю постели.
Загремели ложки и вилки, из рук в руки передавался хлеб к жаркому, а мне все подкладывали самые вкусные кусочки на тарелку из общего котелка.
Едва не рыча от удовольствия, я забрасывала их в рот, каждый раз облизывая с пальцев сок, текущий густыми каплями.
— Что?
— Не делала бы ты так, бера, — покачал головой Харланд, не пряча своей потрясающей улыбки. — Вкусно слишком.
Щеки снова стали пунцовыми, но на этот раз совершенно по другой причине. Не от смущения, а от приятности комплимента и понимания, как это могло выглядеть со стороны.
— Я думаю, на сегодня достаточно, — не дав нам продолжить, сказал Берд, отряхивая руки. — Ласке сегодня только спать, и так на поводу у ее медведицы пошли.
Мишки заметно погрустнели, опуская глаза, а я же в свою очередь ими только хлопнула.
— Но я отлично себя чувствую!
— Завтра повтори мне это, чтобы я убедился, — Берд повернулся и легко поцеловал меня в губы, поднимаясь, чтобы отодвинуть стол. — А сегодня только спать!
— Зануда.
— Я такой, — подмигнул он, тем самым завершая разговор.
Уже собравшись в постели и расслабленно устроившись в удобных позах, я вспомнила, с чего все вообще началось. И прогнала с беров удовлетворенную безмятежность, озвучив свой вопрос:
— Она знает?
Секундная тишина напрягла, но Вард, как самый горячий, не стал подбирать слова.
— В первый же вечер мы отправили ворона, Ласка. В первый же вечер, как увидели и почуяли тебя. Мы не врали — уже тогда все окончательно прекратилось и все место в нашей жизни заняла ты. Можешь хоть покусать меня, но это я настоял, чтобы не говорить тебе о ней.
— Почему? — искренне удивилась я.
— Ты еще спрашиваешь, — Берд хмыкнул, переворачиваясь лицом ко мне. — Сама вспомни: ты и на метр нас не подпускала, не веря и щетинясь, как еж. Был бы толк от того, что мы сразу бы огорошили тебя такими новостями?
— И все же это было очень долго…
— Ласка, — не выдержал Харланд. — Мы понимаем, что ты смотришь на это иначе, но наш договор с той девушкой имел четкие рамки, и мы их соблюдали. Не было чувств и даже привязанности. Это было лишь временным, как у нас, так и у нее.
— Так ли оно на самом деле? — съежилась я, вновь поджимая губы.
— Да, так. И ты знаешь, что мы не врем. Принюхайся.
Поведя носом воздух, ощутила только привычные ароматы беров. Спокойные, умиротворенные и прозрачные… Ложь, она другого вкуса, она кислит изжогой в горле, подкатывая горечью на язык.
— Убедилась?
— Кажется, да, — прошептала, невольно усмехнувшись.
Как интересно… Вся правда имеет свой вкус…
— Ты больше никогда о ней не услышишь. Обещаем.
— Тогда спокойной ночи?
— Спокойной ночи, Ласка.
Глава 13
— Встаем! Встаем! Важные новости!
Утро началось с громкого баса Варда, который, вновь проснувшись раньше всех, совсем недолго позволил нам поваляться в постели и лишнее мгновение поразглядывать цветные картинки снов.
— Подъем!
— Ну что такое? — сминая меня ручищей, прохрипел сонным голосом Харланд. — Пожар?
— Хуже. Мама едет к нам.
Сели все. Резко, стремительно.
Кроме меня, конечно.
Я немного затормозила, но когда осознала и проанализировала прозвучавшее, так же резко восстала, присоединяясь к задумчивым берам.
— Зачем?
— Неправильный вопрос, брат, — усмехнулся Вард. — Правильно будет спросить — к кому.
— И это я еще зануда? — обернувшись ко мне, бер удивленно приподнял брови, отчего захотелось сразу же поцеловать этот залом, успокаивая складку на лбу.
— Ну так и к кому? Говори уже! — не выдержал Харланд, медленно сползая с кровати и натягивая сброшенные вчера на кресло штаны.
— К Ласке. Точнее, к ее дяде, но это предлог, дураку понятно. Видимо, Буря все же отправила матушке ворона и изложила ситуацию так, что Йонна не смогла вытерпеть. Оставила отца на хозяйстве помчалась к нам.
— Сколько у нас времени?
— Час, не больше, — посчитав в уме время полета птицы и примерно прикидывая, как быстро передвигается медведица, ответил Берд. — Если не меньше. Вы же знаете Йонну: не удивлюсь, если ворона отправили за ней, когда она уже обернулась медведем и помчалась сюда.
— Значит, у нас еще меньше времени, чем мы думали. Нужно предупредить твоего дядю, Ласка. Им с мамой все равно нужно будет обсудить некоторые вопросы, но потом она займется тобой.
— Звучит пугающе, — призналась я, представив огромную белую медведицу, которая может раздавить меня одной лапой.
Честно говоря, как-то не хотелось встречаться с матерью беров.
Меня все еще глушил стыд, но не за вчерашнее, а за собственную глупость, за попытки сбежать от неизбежного и обещанного. Как она посмотрит на ту, что затыкала уши, не слушая собственного зверя, и отталкивая ее сыновей? Как на неразумную? Определенно…
И хоть мы с моими берами вроде бы определились, договорились и сблизились, но все могло бы быть совсем по-другому, не будь я такой… дурой!
Я бы с радостью познакомилась с Йонной, но чуть позже, когда сотрется след моего упрямства на наших лицах и узы между нами станут немного крепче. Хотя бы чуть-чуть…
— Не трусь, берочка. Йонна хорошая, славная бера.
— Ты понравишься маме, обязательно, — поддержал Харланд, склоняясь и легко целуя меня в макушку. — Ты не можешь не понравиться.
— До вас я вообще мало кому нравилась, — проворчала, без сил падая на спину и закрывая глаза. — Сложно мне. С берами.
— Ты и сама бер, — хохотнул Берд, падая рядом со мной. — Спокойнее, Ласочка, она тебя не съест. Даже любопытничать не станет.
— Думаешь?
— Уверен, — выдохнул он. — Я уже говорил, что она необычная, и ты поймешь почему, когда с ней познакомишься. А теперь и правда пора вставать, или знакомство пройдет здесь. Вот в таком виде, — горячая ладонь опустилась на грудь и мягко потянула покрывало вниз с явным намеком. — Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит?
