— Розы, все оттенки розового и я, — четко произнес парень за моей спиной.
— Чего? — я обернулась, услышав странный, но смутно знакомый набор слов.
— Это то, что ты не любишь больше всего. — Бредин стоял лицом ко мне, раскручивая на пальце брелок с ключами. — Но хотелось бы надеяться, что за пять лет хоть что-то из той анкеты могло измениться. Клёвые ботинки, кстати, — и указал ключами на мои жёлтые штиблеты. — Как и тот фартук, что был на тебе.
Вот оно что. Ясно. Ярко-желтый и Джаред Лето. Это по-прежнему мой любимый цвет и любимый музыкант. Значит он действительно читал машкину тетрадь. Что ж… за пять лет я не намного изменила своим пристрастиям. Просто поразительное постоянство!
— Ладно. И что с того? — торопливо спросила его.
Бредин пожал плечами и беззастенчиво улыбнулся.
— Всего лишь то, что я точно знаю, какие именно цветы ты не любишь.
— Какая ценная информация. Иди ещё полистай ту тетрадку. Уверена, ты в шаге от того, чтобы постичь смысл бытия.
— Когда ты перестанешь это делать? — спросил парень слишком безобидным тоном. И это было, как минимум, странно. Чтобы Бредин и вдруг скис посреди нашей баталии? Возможно, он приболел?
— Делать что?
— Вести себя, будто мы до сих пор в седьмом классе, — пояснил Бредин.
— Ничего подобного! — возмутилась я. — Это ты… ты же просто… — и замотала головой, подбирая подходящее слово.
— Придурок? — подсказал парень.
— Вообще-то, я хотела сказать «невыносимый», — усмехнулась, услышав предложенный им вариант, — но, пожалуй, ты выразился более точно.
— Согласен, бывает я немного перегибаю палку, но… я исправлюсь, честно, — заявил Бредин так запросто, словно парня совсем не волновало, что я почти назвала его придурком. Уже раз в тысячный.
— Так я тебе и поверила!
— Я не шучу, Юля. Поедешь со мной завтра в аэропорт? — неожиданно предложил он.
— Чего?! — протянула я, с опаской поглядывая на соседа и склоняясь к мысли, что он не просто приболел, а прямо сейчас демонстрировал необратимые последствия чего-то более серьезного.
— Ты же на такси поедешь? — так же невозмутимо поинтересовался Бредин. — Какой смысл ехать порознь?
— Что за ересь ты несёшь?! Это твой очередной прикол, Бредин? В каком месте смеяться?! — я растерянно смотрела на него, пытаясь понять, откуда мне следовало ждать подвоха.
— Ну и кто ещё из нас невыносимый?
Едва склонив голову, парень сверлил меня укоризненным взглядом.
— Ах, так это я, да?! — задыхаясь от негодования, завопила на весь подъезд.
— Тогда поехали? — голос Бредина звучал спокойно и ровно, но во взгляде был явный вызов. Он сделал несколько шагов в моем направлении и остановился. Несколько мгновений разглядывал меня так, будто впервые увидел, а затем произнёс: — Ну же, Юль, мы уже давно не в школе. Давай оставим все эти детские игры! Нужно… как-то попробовать наладить общение, нам с тобой целый месяц придется провести среди незнакомцев… Или ты боишься меня?
— Да вот ещё! — упрямо заявила ему.
Что он о себе возомнил?!
— Значит решено. Завтра в семь у подъезда. Договорились?
Бредин снова довольно скалился, вернув своему лицу его первозданное выражение.
— Да … не вопрос, — ляпнула я, лишь бы он не думал, что я трусиха.
— Тогда до завтра? — с издёвкой спросил он.
— Ага, надейся, — еле слышно пробормотала я, отворачиваясь к двери, в полной уверенности, что никуда завтра к этим stronzo вместе не поеду.
Глава 5. Два Фраппуччино
— Дед, ну ты где там?! — позвала я предка, в нетерпении переминаясь с ноги на ногу. — Сейчас уже такси подъедет!
Через несколько мгновений, прошаркав по линолеуму войлочными тапками, в коридоре появился мой пращур в своей неизменной клетчатой фланелевой рубашке, так напоминавшей шахматную доску. В руках он держал массивный табурет с перекладиной, выкрашенный в небесно-голубой. Этот табурет, являясь одним из самых древних предметов интерьера в квартире деда, производил впечатление истинного патриарха. По возрасту и авторитету с ним могли тягаться, разве что зелёный сифон, дембельский альбом старшины Дмитрия Котова и кипа пожелтевших журналов «Приусадебное хозяйство» за три года, начиная с 1981, принадлежавшая бабе Насте, с кончины которой прошло почти десять лет.
— Ты чего это? — я покосилась на табурет, зажатый в руках деда.
— Посидим на дорожку? — предложил тот и водрузил стул прямо напротив чемодана. Я с пониманием кивнула и осторожно оседлала чемодан, а дед, скрипя и охая, уселся на свой антиквариат. — Значит и этот с тобой летит? — он кивнул и наградил входную дверь многозначительным взглядом.
— Бредин? Даааа… — я глубоко вздохнула, демонстрируя безвыходность своего положения. — Глаза б мои его не видели.
— Ой ли? — дед сканировал меня изучающим взглядом.
— В смысле? — возмутилась я. — Это же Бредин! Разве может быть иначе? Тебе ли не знать?! — вырвалось у меня. И я тут же прикусила язык. Не стоило посвящать деда в то, что мы с мамой сплетничали про него.
— Поживём — увидим, — загадочно ответил тот, пропустив мимо ушей мою последнюю фразу.
— Дед?! — строго сказала я. — Что за намёки?!
Он ничего не ответил, только хитро улыбался и щурился, согревая меня теплом, исходившим от каждой морщинки, которыми была испещрена постаревшая и загрубевшая кожа его лица. Образ престарелого мачо дополняли седая двухдневная щетина и залысина. Так сложилось, что в жизни именно дед Митя стал мне самым близким человеком. После него с минимальным отрывом шли мама, папа, братья и Натахин. Эшелон людей первостепенной важности замыкал уже не молодой, но по-прежнему голубоглазый и сногсшибательный мужчина с жаркой (в русскоязычной версии) фамилией Лето.
Да, ещё был Вет… Я пока так и не решила, какое место ему следует отвести в своем списке VIP-персон. До Джареда или после? Впрочем, если выбирать между Ветом и Лето… Да простит меня Виталик, но против Джареда у него изначально не было шансов.
— Дед? — переспросила я, обнаружив, что тот так и не избавился от своей лукавой улыбки.
— Что? — изобразил удивление. — Я уже двадцать четыре года как дед и почти год как прадед… Так это Ленке юбилей на тот год уже?! — ахнул он. — Вот и ты выросла, Юлек, — кивнул, выпятив нижнюю губу, — в Италию вон едешь… Ещё чуть-чуть и замуж тебя отдадим.
— Угу, — пробурчала я, пытаясь уловить связь между моей поездкой и гипотетическим замужеством. — Дай знать, когда это случится, чтобы я не пропустила сие торжество.
— Такое не пропустишь, — уверенно заявил дед. — Правда я чуть не опоздал на свою свадьбу, — добавил он, почесывая колючий подбородок. — Ребята с завода и братья мою Настю без меня выкупать начали.
