А он-то что здесь забыл?!
— Идите к нам! — Жанна кивнула мне. — Я заняла вам место.
— Блин, Юля! — Бредин снова склонился ко мне. — Твоя преподша начинает раздражать. Она какая-то слишком гиперактивная! Чего она к нам привязалась? У меня такое чувство, что я приехал сюда со своей бабушкой.
— Тогда ты точно должен быть счастлив. Идём, Бредин, наши места в вип-ложе!
Синьор Франко вошел в зал несколько минут спустя. Марчелло встал, чтобы поприветствовать начальство, хотя эти двое, скорее, выглядели, как друзья, нежели руководитель и подчиненный. Затем итальянский ректор поздоровался с Жанной, пожав руку ей и Дарье. Та вдруг разулыбалась и впервые не выглядела так, будто страдает недельным запором. И, наконец, пришла наша очередь.
— Vecchi amici! (Старые знакомые!) — улыбнулся синьор Франко. — Come ti piacciono? (Как вам у нас?)
Он выглядел точно таким, каким я его и запомнила: густые темные волосы, тронутые сединой, строгий темный костюм и красный галстук, очки в коричневой оправе, за которыми был тот же взгляд — пытливый и пронизывающий.
— Grazie per l'invito, signore. Ci piace davvero qui (Спасибо за приглашение, синьор. Нам очень здесь нравится).
Жанна одобрительно кивнула, оценив мой прогресс в итальянском. А меня тут же посетила мысль об «автомате» по ее предмету в летнюю сессию.
Когда именитый лектор отправился к кафедре, я заметила знакомое лицо в толпе студентов через несколько рядов от нашего. Это был Кеннеди. Поймав мой взгляд, он кивнул в сторону Франко и изобразил удивление, а затем что-то сказал на ухо девушке, сидевшей рядом. Она пристально смотрела на меня.
— Мы могли бы сейчас пить вино и есть эти твои круассаны, — прошептал Бредин, когда я повернулась к нему.
— Тише, имей совесть, — шикнула я, настраиваясь на лекцию.
Эти три дня выдались такими разными и насыщенными, а вот вечера у нас с парнем проходили по одной схеме. Когда на город опускался сумрак, мы торчали в комнате, где целовались и… целовались. В перерывах пытались что-то читать из заданного в университете, но потом Бредин снова вторгался в мое личное пространство, и все повторялось.
Наши отношения принимали странную форму и просто тонули в недосказанности. Бредин осторожничал, не предпринимая попыток начать разговор или двинуться дальше поцелуев. А я была готова двинуться с ним куда угодно, но вела себя с точностью наоборот. Впрочем, как и всегда. Все казалось зыбким и непонятным, но это были лучшие дни моей жизни, когда я позволила себе не думать о причинах, по которым нам не следовало быть вместе.
Но сегодня я больше не могла о них не думать.
Было около десяти, когда мы вернулись после прогулки к двум «падающим башням» и похода в булочную, куда меня затащил Бредин, чтобы угостить тем самым круассаном. Тут снова не обошлось без вездесущей Жанны и японской парочки, которую мы прихватили с собой, чтобы полюбоваться видами со смотровой площадки башни Азинелли. Она находилась в самом центре города, на пересечении пяти улиц, в двух шагах от «сердца» Болоньи — Базилики Сан-Петронио. Высотой чуть менее ста метров, эта башня являлась самым высоким строением исторического центра города и самой высокой из «падающих башен».
Пока Бредин в холодной ванной совершал водные процедуры, я сочиняла ответ на сообщение Тихомировой, которое она прислала на его мобильный.
«Ромка, привет. Котова три дня не выходит на связь. Я названиваю ей и пишу! У нее все в порядке?!»
О, да. У меня было все в полном порядке. Таком порядке, что мне даже с подругой говорить не хотелось. Но в этом не было ее вины.
Мой мобильный ломился от количества уведомлений о пропущенных звонках и непрочитанных сообщениях. Вет, Тихомирова и даже Ланкастер III жаждали общения со мной. А я лишь хотела продлить эту иллюзию.
Мне нравилось думать, что здесь, в Италии, я стала другим человеком. И, как совсем недавно говорила Рина, могла позволить себе быть рядом с тем, с кем хотела, не думая о том, что было и будет.
Но Натахин не была бы собой, если бы ей не удалось достать меня даже на расстоянии сотен тысяч километров.
Ну и что ей ответить? Что я окончательно сбрендила, находясь рядом с Брединым? Что провожу время с человеком, которого должна презирать?
Когда я писала ответ, который был откровенным враньём, меня накрыло чувство вины.
«Береза», я «Лавр». Без паники. Мы были на экскурсии. Извини, не слышала звонка».
Но Тихомирову непросто было сбить с толку. «Трое суток??? Я волновалась! Ты обалдела меня игнорировать?»
«Ну все же нормально. Я жива, здорова и, судя по джинсам, даже поправилась».
Тихомирова отправила мне жутко злой смайл, демонстрируя степень своего негодования, и следом приписала:
«Ладно, если все нормально, я спать. Уже два часа ночи, а мне на пары с утра. Не пропадай, Котова. Я все равно тебя достану».
Вот в последнем я даже не сомневалась.
Я все еще улыбалась, когда пришло очередное сообщение, но не на мой смартфон, а на брединский, который он передал мне прежде, чем уйти.
А потом все произошло слишком быстро. Я увидела знакомое имя в окне уведомления и часть сообщения, которое мгновенно стёрло улыбку с моего лица.
«Ромыч? Как там Котова, все ещё держится? Давай колись, мужик! Мы тут все просто умираем от любопытства!..»
Это было чёртово дежавю. Все повторялось.
Я не могла здесь больше оставаться, он мог вернуться в любую минуту…
Схватив свой мобильник, я накинула куртку, торопливо зашнуровала свои жёлтые штиблеты и выскочила из дома Сильвии. Мне нужно было найти место, чтобы принять тот факт, что над моими чувствами снова поиздевались.
Но как это можно было принять?!
Свежий вечерний воздух охлаждал лицо, пока я торопливо шла по тротуару. К тому времени, когда мою безмозглую голову посетила эта мысль, я оказалась достаточно далеко от дома Сильвии, и, понимая, что делаю очередную глупость, прижимала к уху трубку в ожидании ответа Кеннеди.
— Джули! Я думал, ты так и не перезвонишь, — раздался бархатный голос парня в трубке после нескольких гудков.
— Я была немного занята. — И снова врала. — Я пойду с тобой в тот клуб.
— Отлично! — торжествующе произнес Кеннеди. — Скажи, откуда тебя забрать?
Я огляделась и увидела вывеску букинистического магазина, а затем продиктовала парню его название…
Глава 14. Однажды в «Венеции»
За пятнадцать месяцев до этого…
Выпускной вечер — удивительный момент в жизни любого школьника… С одной стороны, это конец. Конец школьной жизни, конец детства. Но с другой… это охренительное начало. Начало чего угодно. В этот момент ты можешь думать, что весь мир лежит у твоих ног, и сотни возможностей ожидают за каждым поворотом. Хотя любой из нас понимает, что это лишь иллюзия. Не все из тех, кто надел сегодня свой самый лучший наряд, станут успешными, знаменитыми и будут заниматься тем, к чему лежит душа, но этим вечером мы все пришли сюда, чтобы проститься с детством, одноклассниками и чувством стабильности, которое давала школа. Мы были школьниками… и стали никем. Мы пока не студенты, это знание ещё нужно заслужить, заработать, купить. Кто-то поступит, кого-то заставят… Универ, колледж, бродячий цирк или морская пехота… не важно. Так или иначе, но каждому из нас придется озадачиться выбором профессии. Вот оно — начало взрослой жизни, которое мы с размахом празднуем сегодня.
