Включаю воду смывая с нее остатки семени. Отодвигаю занавеску, вытираю себя, затем Айлин. Выношу ее на руках, кладу на кровать, накрываю одеялом.
У меня нет сил, пошевелить языком выше моих сил. Ложусь рядом, подтягивая Айлин на себя, обнимаю за плечи. Она кладет голову мне на грудь:
— Еще хочу, — ее тихий голос с игривыми нотками возвращает меня в реальность.
Я не ослышался она просит еще?
Мне наверное придется сегодня сдохнуть… ее слова превращают меня в гору за секунды.
Планки срывает.
Я дурею от нее. Она кладет ладони на мою грудь, смотрит затуманенным взглядом, ведет ладонями ниже до дорожке волос, поглаживает кожу, трогает каменный член
— Айлин, нам лучше не начинать я не смогу остановиться, — перехватываю ее ладони, — ты не понимаешь к чему это может привести
— Понимаю…, - тихо с придыханием отвечает и снова начинает провоцировать, трется бедрами о мой член. Кажется, я начинаю слышать собственные стоны отчаяния. До ее ответа, я был уверен, что собственные стоны отчаяния присутствуют только в моей голове.
Меня ломает от бешеного желания овладеть ее телом.
Отголоски разума орут, что нельзя, не сейчас, рано….
Двадцать пять дней и четыре дня…
Похер….
Я вообще ничего не соображаю….
— Возьми меня, — Айлин хаотично цепляется за меня, ищет губами мои, поддаюсь и накрываю ее собой.
— Ты не понимаешь, … — она перебивает
— Пойму, когда покажешь, я хочу сейчас, Ег-о-о-о-р, — обхватываю ее лицо ладонями, смотрю в глазах коллайдер желания. А может, она просто отражает меня и это мои желания…
— Ты такой красивый, — она ведет ладонями по груди, не понимая, что не оставляет мне ни единого шанса ей отказать… я просто не могу…она нарушила всю систему внутреннего контроля.
— Айлин, это больно…, - собираю остатки разума, ведь я хотел, чтобы она вспоминала этот день с улыбкой на лице и ничего не омрачало воспоминания такого важного для нас события.
— Я хочу этой боли, — ее голос дрожит
— Айлин что же творишь…я ведь держусь на честном слове…, - реальность сжирает меня изнутри.
Подхватываю ее бедра, тяну на себя, чувствую себя мальчишкой, который делает это впервые.
— Я тебя люблю, Егооор…, - мне хочется всего и сразу, но я торможу себя и свои хотелки.
Целую ее, терзая губы.
Возбуждение на пределе.
Давно со мной такого не было, чтобы от невинных прикосновений тело сводило судорогами.
Как мальчик.
Все, что угодно мог предположить, но чтобы в сорок лет понять, что у меня с этой девочкой все по- другому… это нечто… я никогда не испытывал того что чувствую сейчас!
Раздвигаю ее ножки.
Помещаюсь между ними, рассматриваю ее.
Вижу, нервничает, ее щеки горят.
Вокруг свечи, обстановка романтическая, полумрак, а у меня в голове персональная сказка, и все мысли мои сосредоточены на Айлин.
Она как наркотик тянет, и сколько не добавляй доз, знаю, будет мало.
А я ведь только — только начинаю узнавать какая она.
Сдерживаю порывы взять ее сразу, для себя давно решил, что хочу оставить положительные воспоминания о первом разе, на сколько это возможно.
Зарываюсь ладонями в волосы, вдыхаю ее ванильный запах.
— Моя нежная девочка, — шепчу слова, покрывая поцелуями ее кожу, — ты такая отзывчивая и чувствительная, если что-то не так, дай знать, я остановлюсь, — говорю ей это, а в голове истерическая паника.
Если она попросит остановиться, я ведь не смогу…..
Я настолько до нее голодный, что мне страшно от того, что не смогу быть нежным и аккуратным, когда это будет необходимо.
Руки, как у алкоголика дрожат.
Хочется выть от того какая она красивая: соски словно горошинки маленькие, призывно торчат. Невинность заводит, жар ее кожи передает всю остроту чувств.
Наклоняюсь и провожу носом между ложбинкой грудей, наслаждаясь чистотой Айлин.
Переключаясь на соски, слегка втягиваю в себя, прикусываю, хочу реакции. Айлин почти сразу же выгибается навстречу, зализываю места укуса:
— Айлин ты моя любимая девочка, — накрываю ладонями грудь, наслаждаюсь мурашками, которыми управляю сегодня я, прошу:
— Закрой глаза, расслабься, все будет хорошо, — она откидывает голову, отдается мне.
Не могу оторваться, играю ее сосками, оттягивая их губами, играю с твёрдыми горошинами, моя девочка стонет, член наливается еще больше, пульсируя, упирается ей в промежность.
Подавляю острое желание войти в нее сразу без подготовки, веду губами по животу, открываю ее для себя, наслаждаясь какая она нежно-розовая.
Ее никто кроме меня там не трогал, а значит ее наслаждение это моя первоочередная задача. Хочу минимизировать болезненные ощущения, которые будут по-любому.
Наклоняюсь и целую ее нежные лепестки, всасываю пульсирующую горошину. Айлин часто дышит, глотает стоны.
— Айлин не сдерживайся, — она делает вдох, я же слегка прикусываю чувствительные участки, она выгибает спину, сжимает ноги.
Музыка ее стонов будоражит сознание, мое дикое и неуправляемое желание скатывается вдоль позвоночника ниже.
Всасывая ее соки в себя, нежно трогаю пальцами промежность, проникаю внутрь.
Меня кидает в пот, она очень узкая.
Она холодными ладонями сжимает мои волосы, тянет на себя, напрягает мышцы лона.
Это настолько интимно, что я сам на краю пропасти вместе с ней.
Стоны становятся громче, я бью языком по горошинке, двигаю пальцем вдоль промежности, Айлин бесстыдно раздвигает ножки шире, требует большего.
— Кончай мне на язык, малышка, — ее мгновенно уносит, чувствую пульсацию на языке, не даю ей опомниться, впиваюсь в ее губы.
— Я аккуратно, Айлин, ничего не бойся, еще немного потяну тебя, у меня не самый комфортный размер для первого раза, — добавляю второй палец, Айлин морщится, убираю палец, оставляя один.
То как малышка трепещет в моих руках, заводит, я слежу за реакцией одновременно борясь с собственными инстинктами в виде дикого желания растерзать ее. Она ведь позволит, будет терпеть. Снова проникаю одним пальцем в нее, плавно вожу туда-сюда, стараюсь разработать ее насколько возможно, большим пальцем надавливая на горошину
— Егооор, я…
— Что, Айлин…? — замедляю движения, мое сердце стучит где-то в висках, тело горит, — остановиться?
— Нееет, — приподнимаю бедра выше для удобного проникновения.
