— Айлин, — встаю, иду и сажусь рядом на корточки, беру ее ладонь, девчонка вскакивает, не пойму, чего боится, я ведь ничего не делаю.
Замечаю, что в режиме реального времени, ее щеки начинает заливать краской. Интересное зрелище, необычное. Вблизи кожа у нее идеальная, ни одного изъяна, нос немного вздернутый, ровный, губы идеальной формы, хотя и не накрашены.
Стою на месте, не хочу ее пугать, спрашиваю:
— Забудем тот инцидент, я помогу тебе пройти практику, будешь под моим руководством изучать реальные дела клиентов, составлять исковые заявления, — делаю паузу потому что девчонка переводит свой взгляд на меня и произносит ту же фразу, что тогда у дяди дома:
— Не надо, — в этот момент я понял почему семья Мимирханова ее оберегает.
У меня у самого появилось желание помочь и защитить.
Понимаю, что Айлин закрытая девушка, если и злится, то не показывает виду. Ориентируясь на искреннее желание исправить ситуацию, уверенно говорю:
— Я это делаю не потому, что твой дядя просил меня, — студентка смотрит изучающе строго, добавляю, — Маргарита Борисовна хвалила тебя, — тут вру, потому что я даже не спрашивал про успехи Айлин, успел только изучить личное дело, понял, что девчонка судя по школьному аттестату отличница, значит ответственная, надеюсь что не ошибся в предположениях.
— Начнем прямо сейчас, садись, — иду к себе, достаю последний протокол из заседания суда и погружаясь в процесс чтения, задаю простые вопросы, желая ее разговорить:
— Скажи, какие вопросы тебе уже объяснили, показали? — студентка, вначале молчит, даю ей время собраться с мыслями.
Она через какое — то время перечисляет, что уже сделала, что осталось сделать, произносит предложения четко и внятно.
Молодец, студентка.
Выслушав ее повествование, расспрашиваю про основы гражданского законодательства, простые вещи, надеясь, что она что-то помнит.
Айлин хоть и с паузами, но правильно. Хвалю ее. Девчонка постепенно оживает.
Нахожу нужные документы, показываю ей реальные материалы дела, объясняю, что стандартное решение суда может быть обжаловано в апелляционной инстанции в течении месяца, то есть когда имеется мотивированная часть. Девчонка слушает внимательно, не перебивает, поясняю, что в нашем случае срок обжалования не прошел, исполнительный лист нам на руки никто не выдаст. Ввожу ее в курс дела, уточняю нюансы. И только когда появляется пауза, студентка спрашивает:
— Мы сможем получить исполнительный лист в случае, если он не будет обжалован второй стороной? — приятно удивлен, Айлин задает правильные вопросы, мне нравится ее заинтересованный взгляд, отвечаю
— Верно, — затем достаю ей образец, поясняя, — возьму тебя с собой, когда поеду забирать такой документ, сразу скажу, что нужно будет все проверить, — девчонка моргает, я намеренно делаю паузы, дозированно выдавая информацию:
— На моей практике сотрудники суда часто допускают ошибки при составлении, это, как правило, стандартные «ляпы» в датах, названиях, иногда в самой сумме иска, — студентка втягивается в процесс, становится более оживленной, переспрашивает:
— Если есть ошибки то исполнительный лист остается в суде?
— Верно, необходимо будет указать на несоответствия и получить верный вариант, иначе служба приставов откажет в исполнении и вся работа насмарку.
Передаю студентке документы.
Удивляюсь как она внимательно во все вникает, читает.
Невольно разглядываю девчонку: одета скромно, ни единого открытого участка, белая блузка с высоким воротом и оборкой скрывает шею. Грудь не большая, судя по тому, что присутствует легкая выпуклость.
Я не вижу ее глаз, они скрыты в занавесе каштановых волос, спадающих на лицо, корпус ее тела немого наклонен, студентка вчитывается, иногда водит пальцем по документам.
По тому как Айлин внимательно изучает документацию, дает повод мне думать, что из нее может что-то толковое получиться.
Когда наши взгляды пересекаются, перевожу взгляд в сторону, хотя понимаю, что студентка заметила, что я ее рассматриваю.
Чтобы не выглядело слишком странно, я буквально заставляю себя отвести взгляд в сторону. Странное чувство во мне зарождается из глубины сознания: она ведь совсем девчонка еще, а я рассматриваю ее будто она привлекательная женщина.
Моя задача помочь ей освоить профессию на практике. Вызвался помогать, так и думать надо о работе.
Когда в дверь стучат, ощущение будто прервали мою персональную идиллию со студенткой. Она, на удивление, дополняет пространство кабинета собой: не отвлекает меня и не раздражает.
— Войдите, — в проеме появляется один из кураторов
— Егор Евгеньевич, мне сказали Айлин у вас в кабинете, — Семенов Георгий стоит на пороге, вижу у него с собой сумка, документы в папке, собирается домой
— Да, как видишь, что случилось? — отрываюсь от бумаг
— Телефон у студентки разрывается, я последний кто оставался в кабинете, — мельком смотрю на часы, половина седьмого, не заметил, как время пролетело.
Перевожу взгляд на Айлин, она смотрит на меня взволнованно, я в очередной раз поражаюсь какого цвета ее глаза, и ведь это не могут быть линзы. Или могут?
— Айлин спасибо, на сегодня все, извини, что задержал тебя, потерял счет времени, — девчонка поднимается, прощается коротким «до свидания», пролетает мимо Семенова, который отстраняется, провожая взглядом студентку. Надо сказать, мы вместе провожали взглядом ее хрупкую фигурку. Не понимаю зачем я это делаю, но оторвать взгляда не могу.
— Я на сегодня все, домой, договора на сервере, — Семенов хочет откланяться, но я его останавливаю:
— Георгий, задержись, — он удивленно заходит в кабинет, закрывает за собой дверь
— Кто куратор у Айлин ты или Михаил?
— «Студентка от дольче» в моей группе, в довесок дали, у Михаила трое, у меня четверо
— Что значит «студентка от дольче»?
— Мы ее так зовем, единственная из всех студентов, кто в нормальные шмотки одевается, быстрее всех пристроила свое «тельце» богатому спонсору, ну вы понимаете, — резко его обрываю
— Георгий сплетни и прочую хрень обсуждайте после работы, еще раз услышу нечто подобное, можешь обновлять свое резюме на Хедхантере, — сотрудник кивает, хочет идти, но я не отпускаю, предупреждаю:
— Айлин, я заберу на практику, под свою ответственность, завтра сразу с утра переориентируй ее на меня, возьму с собой в суд, — разворачиваюсь к монитору, возвращаясь к делам, показывая, что разговор закончен.
И только когда за Семеновым закрывается за собой дверь, откидываюсь на кресле, думаю про студентку.
Почти все ее заметили и сделали свои выводы, ничем не отличающиеся от тех, что были в моей голове относительно недавно.
