Кэти медленно подняла руку и коснулась указательным пальцем своего силя, активировав интерфейс нейрошунта. Длинные алые нити потянулись от ее рук во все стороны. Но две главные — вверх и вперед, сквозь экран, по связывающим два монитора невидимым нитям радиоволн и силиконовых проводов, соединяя ее бренное, но такое прекрасное тело с тысячами точек, спрятавшихся за плазменной панелью — с миникомпьютерами, управляющими освещением, сигнализацией, кондиционерами, телефонными станциями, видеокамерами и системами пожаротушения.
Свет в комнате демиурга Эливинера — на другом конце искусственной вселенной-кластера — предательски замигал.
— А разве вы заказывали не тшеди? — тихо спросила она.
Квитирование 4
Путешествие по кольцу
Час спустя, косолапо топая рядом с Катриной Бетой, вышагивающей рядом с ним гордым, почти подиумным шагом, акционер-шимпанзе походил на маленький мохнатый бочонок на тонких, изогнутых под непонятными углами ножках, и с такими же тонкими мохнатыми ручонками, вечно вертящимися над головой.
Сэм Эливинер постоянно жестикулировал, размахивая своими конечностями, словно крыльями ветряной мельницы, молотящими воздух под напором ураганного ветра. Наконец он не выдержал и схватил Кэти одной лапой за руку, чтобы опираться на собеседницу и, таким образом, ускорить свой шаг и поспевать за ней.
— Признаюсь, вы меня поразили своим рассказом, — заявил он, — эта история с побегом просто удивительна. Столько крови, бог мой! И конечно, мне совершенно непонятно то, чем забита ваша голова. В свое время я был не плохим психологом, и более того — единственным в команде нашего Учредителя, которого он пригласил для работы над Корпорацией. Большинство используемых ныне наборов стандартных воспоминании для прогов и самих программных миров созданы машиной на основе моих изначальных разработок. Их много, миллиарды, триллионы, но все они типичны, похожи как две капли воды.
Кэти кивнула.
Творец Буцефала уже битый час рассказывал ей о принципах, на которых было основано создание индивидуальных воспоминаний программных клонов.
Прежде всего, вещал косолапый демиург, для инициации искусственной личности у прога создавали иллюзию целостности его памяти, состоящей из последовательных и логически увязанных между собой отрывков: из детства, отрочества, молодости и зрелости, одно за другим. И обязательно — момента смерти, который должен выглядеть «естественно». Именно поэтому большая часть прогов-реципиентов из развитых миров «умирала» по обычным причинам — от болезни и старости, в солидном возрасте, и никак иначе. «Естественная смерть» являлась необходимым условием, чтобы у новоиспеченного прога после воскрешения не оставалось ностальгии, чрезмерно связывающей его с родиной, или навязчивых идей, типа отмщения врагам, или острого желания что-то исправить в своей прошлой жизни.
Кроме правила «естественной смерти», краеугольным камнем программирования памяти клонов являлся «примитивизм» выдуманного виртуального мира, из которого изымалась матрица. Человек, оказавшись в мире Нуль-Корпорации, считали медики, должен с необходимостью признавать для себя, что мир Нулевого Синтеза — это нечто более совершенное, чем место, где он жил раньше. В программных мирах человечество обычно не достигало выхода в Большой космос, обычно не имело доступа к параллельным мирам, и человеческие ареалы в «выдуманных» вселенных оставались ограничены одним убогим мирком с исчерпаемыми ресурсами.
И конечно же, третьим правилом ложных воспоминаний являлась «смертность». В программных мирах по определению жизнь человека должна была быть ограниченной. В них не было места бессмертию и хеб-седу.
Это последнее правило означало, что после пробуждения в Нуль-Корпорации у прога всегда будет побудительный мотив оставаться рабом и терпеть все те унижения и боль, через которые ему придется пройти — ради вечной жизни. «Вот он, — подумала Катрина, — краеугольный камень Искусственного Мироздания: все — ради бессмертия! Честь, совесть, человеческое достоинство, не говоря уже о такой вопиющей мелочи, как физическая оболочка. Жители Корпорации готовы отдать за бессмертие все, что у них есть, включая человечность!»
— Но мы отвлеклись, — продолжил между тем демиург. — У вас, насколько я могу судить, указанные принципы нарушены. Ваша память разорвана на клочки и целостной картины прошлого не сохраняет, хотя и охватывает короткими отрывками огромный период в триста лет, несмотря на ваш «месячный» реальный возраст. Кроме того, вам известны слова «прог», «шунт», «хеб-сед», что является невозможным нарушением самих основ клонического программирования. В целом, это может означать только одно: вы вовсе не прог, а нечто совершенно иное.
— Но я ведь клон?
— Безусловно. Вот только чей? Вы знаете, на каждом из нуль-порталов моего кластера установлен специальный сканер. Таким образом, когда вы прошли через такой портал с пограничной планеты Табу на первое кольцо Граник, был считан код вашего ДНК. Если позволите, мои аналитики готовы сделать на основе полученных данных соответствующий анализ и ответить на вопрос «чей вы клон». Вы не против?
Разумеется, Кэти не возражала. Было неприятно осознавать, что в момент перехода через порталы ее кто-то «считал», однако тот факт, что ее вообще не убили и даже пустили в частный закрытый кластер, продолжал тешить душу беглой секс-агнатки безосновательными надеждами. Воображать, что существо, умудрившееся прожить столь же долго, как Сэм Эливинер Тивари, способно на доверчивость, было бы просто глупо. Пропуская внутрь собственного кластера удивительную беглянку, он, естественно, перестраховался и совершенно не был обязан сообщать о такой «перестраховке» своей гостье.
— Кстати, — продолжил Сэм Эливинер, — моя бухгалтерия проверила денежные переводы и стопроцентно гарантирует, что я вас — не покупал.
Кивнув, Катрина задумалась. После слов хапи Эливинера в ее голове возникла полная неразбериха. Смысл и значение событий, такие ясные всего несколько часов назад, снова стали ускользать. Выходило, что Эливинер — это не Заказчик. Но тогда кто? И почему корабль «Хохотун» привез ее именно сюда, в этот кластер? Или это по-прежнему всего лишь игра, и полубог притворяется, насмехаясь тайком над реакцией своей будущей наложницы?
— Но тогда, — сказала она решительно, — как же я здесь очутилась? Все, что я вам рассказала — это истинная правда. Участие Саймона Рукса, инициация, побег, бойня в школе…
— Не волнуйтесь, сикха, — заверил ее шимпанзе, — безусловно, я верю в вашу искренность. Тем более что ваши слова полностью подтверждаются мнемограммой. Я не сообщил вам об этом, но помимо кода ДНК при переходе через портал моя аппаратура скопировала еще и вашу память, — при этих словах старик довольно глупо хихикнул. — Прошу вас, не обижайтесь. Дело даже не в странности вашего визита, просто… моя техника автоматически снимает электронный слепок с мозга всех, проникающих в мой кластер.
Катрина вздохнула. Что она могла на это сказать? Хозяин, как говорится, барин. Тем более хозяин целой частной вселенной. Вокруг простирались бескрайние луга и высились снежные горы, упирающиеся вершинами в небеса. С момента ее прибытия прошло всего ничего — где-то около двух часов, однако за это время ее физическое тело умудрилось побывать во множестве мест и преодолеть приличное расстояние — система безопасности в кластере Буцефал оказалась «многоуровневой», скрытой и необычайно жесткой.
