– Пусть введут мяч ударом вверх в центр поля, – донеслось звонкое распоряжение. Вариант не идеальный, но в сложившейся ситуации достойный. Полусправедливый мир лучше справедливой бойни. – Виновны могли быть обе стороны.
Одноглазый мужик с удовольствием ввел.
На этот раз Карина заранее прыгнула со всей яростью, чтобы силой одолеть встречную массу. Но мужик не подпрыгнул. Наоборот, он ушел с линии падения мяча, получив его без усилий, когда Карина в красивом пролете грохнулась на траву. Трое деревенских разом бросились в нападение. Пас влево – и Варвара озадаченно оглянулась, не поняв, что произошло. Пас вправо – и поднявшаяся Карина уже не успевала нагнать нападающего. Когда столь же технично нападавшие собирались обвести меня, на атакующего сзади кинулась Карина. Тот покатился по траве.
– Нарушение! – замахали руками деревенские, и множество глаз уставилось на Аглаю.
Она нехотя признала:
– Да, было нарушение. Карина, уйди с поля. Феодора, замени.
– Наказание! – нарастал гул.
– Я им не дамся. Я царевна! – гневно объявила Карина. Тяжелый взгляд упал на сложенное оружие.
Еще чего не хватало.
– Пусть накажет кто-то из своих, но на виду у местных, – предложил я. Затем крикнул другой стороне: – Согласны?
– Это лучше, чем ничего, – лукаво замялись там.
Тоже почувствовали тревожность момента. Мы прибыли для примирения, а не наоборот. Хорошо бы, остальные этого не забывали.
– Карина, слышала? Не задерживай, – прикрикнула на нее Аглая.
Кулаки нарушительницы сжались до хруста, поползший по ученицам взгляд остановился на Томе.
– Пойдем.
Тома послушно отошла с ней к деревьям. Карина сама отломала и зачистила длинную ветвь. Непривычный снаряд лег в Томину ладонь, штаны на чуточку нагнувшейся Карине приспустились, и образовалась белая полоса, едва разделенная посередине выемкой. В моем мире брюки с заниженной талией при наклоне открывали больше.
– Давай, что ли?
Тома слезно глянула в нашу сторону. Деревенские зашумели, ученицы качали головами.
– Бей! – крикнула Карина.
Закрыв глаза, Тома ударила.
– Кто ж так бьет? У нас так гладят! – донеслось из-за поля.
– Раз, два, три… – не обращая внимания, считала Аглая.
Тома старалась. В том смысле, что старалась причинить минимальную боль. Наверное, получалось. Физиономия Карины сохраняла отсутствующий вид до конца экзекуции.
– Пять! – завершила счет Аглая и обернулась ко мне с застывшим оскалом хищника, которого загнали в угол: – Чапа, смени меня, пойду в нападение.
Нарушителями были мы, поэтому мяч ввели в игру местные.
Начали от ворот. Пас. Еще пас – и Варвара беспрепятственно оказалась позади. Еще пас – сконфуженная Феодора тоже осталась не у дел. Красиво играют. Не каждый сам за себя, как наши. Аглая хотела отбить перекидываемый мяч рукой, но сдержалась, вспомнив Карину и с кем играет.
И вот: я и нападающий, один на один. Крепостной против вечного эксплуататора. Как он думает. Права по праву рождения против постоянных обязанностей согласно умениям и по капризу власть предержащих. Во взгляде крепостного читалась ненависть. Удар считывался столь же легко: нога еще не коснулась мяча, а мой глаз уже определил, в какую сторону тот полетит. Осталось только прыгнуть…
Я прыгнул.
В другую сторону.
Деревня взорвалась восторгом.
Наши молчали.
– Почему не взяла мяч? – Лицом Аглаи можно было забивать скот, причем на расстоянии. – Слепому видно, что целились не туда!
– Сама бы и брала, – отбурчался я с максимально независимым выражением.
На душе пели птички: ненавижу неравноправие. Крепостные играли лучше, их мотивы тем более понятны. Мне за свой выбор не стыдно.
Игра окончена. Настало время расплаты.
Ярость в глазах и упрямое нежелание долго не продержались. Слово царевен, данное крепостным, здесь держалось твердо. Возможно, я преувеличиваю, и выполнялись лишь клятвы, засвидетельствованные присутствием других царевен? Как бы то ни было, Аглая скомандовала:
– Разбиться на пары. Первые номера – заготовить розги, вторым приготовиться.
Разбились знакомой системой совместного проживания. Наломанные прутья зачистили. Я тоже сделал прут, хотя пары не имел: Зарина сторожила стену.
– Чапа, становись с Варварой, – с садистским прищуром сообщила Аглая. – Я себя высеку сама.
Перехваченный взгляд Варвары, недовольный поначалу, вдруг осветился надеждой. Видимо, Аглая сечет дай боже, и по умолчанию я лучший вариант.
Но меня уже муха укусила, жутко вредная:
– Правила едины для всех. Почему я буду исключением?
– Ты пропустила решающий мяч!
– Все мячи решающие. Про свой не спорю, но еще два не менее решающих на твоей совести.
Так с ней никто не разговаривал. Гневливый взор метнулся к оружию, пальцы в сжатых кулаках, еще раз хрустнув… разжались.
Обе стороны смотрели на нас и ждали развязки.
– Кого же выберешь? – взяв себя в руки, как-то слишком спокойно осведомилась Аглая.
Ядовитая змея по сравнению с ее голосом – милый котеночек. Девчонки хоронили меня заживо. Некоторые зашевелились, собираясь что-то сказать… и промолчали. Вид Аглаи был слишком красноречив.
– Наказать его могу я, – проявила смелость Тома. Побелев от оговорки, поправилась: – Чапа тоже ангел.
На этом все кончилось бы. Фиг вам, Аглая переиграла:
– Тогда после Карины получишь еще три от ангела.
Тома вспыхнула. Сил противостоять Аглае у нее не было. Красная, как знамя коммунизма, не глядевшая в мою сторону, она уже открыла рот согласиться…
Я обернулся к деревенским:
– Наказывать должны победители. Я не царевна, мне не обидно. Пусть выйдет супруга или кто-то из детей казненного.
Вскочил парень, его сразу же отстранила статная девушка. Рубаха сходилась на ее животе тугим узлом, как любила носить Карина, мешковатые шаровары складками облегали крепкие ноги. Темные волосы стянуты сзади в длинный хвост. Глаза – лед и пламень.
– Мать и старшая дочь сейчас у тела отца, я средняя. Можно?
Мой кивок растопил лед и потушил пламя. Еще не веря, девушка шагнула вперед – медленно, боясь подвоха. Мозолистые пальцы сжали протянутую розгу. «Фссс», – опробовали ее в воздухе.
Лицом повернувшись к своим, я развязал переставшие слушаться тесемки штанов. Нагибаясь, одновременно приспустил: немного, по примеру Карины, только чтобы обеспечить экзекутору работу, а крепостным зрелище.
