Защитная амуниция и оружие надевались с каждым разом все быстрее. Последний штрих – шлем – как раз водружался на место, когда в комнату ворвалась Зарина.
– Отошла!
На меня словно штанга троллейбуса упала:
– В каком смысле?!
– Говорю, Карина отошла немного, одевается уже без помощи.
Зарине на сборы остались мгновения, и чтобы не мешать, я вышел. В коридоре стояла Тома.
– Есть что-нибудь новое? – предельно тихо спросила она, приятно пощекотав ухо горячим выдыхом.
Я вышептал ответно, тоже в ухо, сдвинув носом закрывавшие волосы:
– Нет. – Но тут вспомнилось про папринция: – Скоро будет.
Губы случайно коснулись розовой кожицы, и я отпрянул. Тома тоже отпрянула. В эту секунду из своей комнаты выходила Аглая, она странно посмотрела на нас и покачала головой. Из других дверей тоже выходили девочки, гуськом все двинулись по коридору.
На складе нам выдали одинаковые круглые щиты. На поле вставшие полукругом ученицы отсалютовали мечами поджидавшей Астафье.
– Защиту с помощью щита – не зря же эти слова однокоренные – мы проходили, сегодня изучим более интересное: как с помощью щита победить. И как же?
Вопрос адресовался самой младшей.
– Умело защитившись! – гордо сформулировала та.
– Это ответ как не проиграть, – объяснила войница. – Я спросила как победить. Показываю. Аглая, нападай.
Аглая сделала это с удовольствием и показала класс. Высший класс ученицы соответствовал начальному у опытного бойца. Меч защищавшейся войницы технично отвел оружие нападающей, а левая рука, продетая в такой же, как у нас, щит, дернулась вперед. Кромка щита ткнула нападавшую в ключицу. Меч выпал, Аглая согнулась, хватаясь за поврежденное место.
– Больно! – сквозь назревавшие слезы заорала она.
– Нужно защищаться, – невозмутимо отвернулась от нее войница. – Щит придуман именно для этого. Но щитом можно и нападать. Бить, как вы заметили, нужно в уязвимые места: в печень, в голову, в ключицу. Можно в локоть или в кисть, а также под навершие меча, в область запястья, это сломает удар противника, приведет к травме руки или потере оружия. Что нам, собственно, и требуется. Повторите в парах.
Начались спарринги. Разбились самостоятельно, само собой – покомнатно. Каждая комната давно стала как бы маленькой семьей, отношения переросли дружбу, превратившись в нечто большее. Говорят, в тюрьмах заключенные сбиваются в такие маленькие «семейки». Ничего общего с гармонизацией гормонального фона, исключительно выживание и поддержка друг друга под лозунгом «один за всех и все за одного». Здесь получилось так же, каждая ученица держалась за соседку и защищала ее. Исключение – Аглая. Она надменно возвышалась над всеми, считая Варвару кем-то вроде слуги.
– Отлично для начала, – оценила наши потуги Астафья. – Хватит. Теперь представьте, что напарнице задели клинком бедро.
– Поцарапали? – с надеждой поинтересовались мелкие.
Войница улыбнулась:
– Кого волнуют царапины? Серьезно рубанули. Мясо разошлось, кости – вдребезги, кровь хлыщет, невыносимая боль не сдерживает всякий там визг-плач и валит в обморок. Задача: оказать первую помощь и доставить в лагерь, который для первых номеров будет, скажем, у поленницы на той стороне поля, для вторых – здесь. Раз, два, начали!
Большинство еще удивленно переглядывались, а Аглая, Карина и Феодора в своих парах уже рвали под латными юбками штанины на длинные полосы. Зарина по примеру сестры проделывала то же самое. Поняв, что в каждой паре вначале дело касается только одного, я успокоился. Тома тоже стояла, наблюдая за действиями своей соседки как бы снаружи, с позиции ведомого.
Аглая заставила Варвару лечь. Карина работала с Томиной ногой в стоячем положении: стоит – значит, ей так больно, что лечь не может, логично?
Зарина продолжала коситься на сестру и повторяла за ней движения. Присев возле меня, она сделала вид, что отирает и промакивает кровь. Покончив с этим, ее руки принялись кружить вокруг моего бедра, наматывая бинт. Пришлось чуть шире расставить ноги. Совершив оборот и перехватывая бинт между бедер из ладони в ладонь, Зарина упиралась в мой бок лицом и грудью, ее руки странно качались, подрагивая и двигаясь не только по горизонтали, но и в некоторой вертикальной амплитуде. Мне стало неуютно. Но разве такое выскажешь?
Наконец, Зарина закончила и поднялась, ее спинка подставилась мне: влезай, труп недоделанный. Пришлось обхватить за шею и налечь всей массой. Когда Зарина двинулась вперед, я помог «здоровой» ногой. Астафья заметила, но правилам это не противоречило.
Мы медленно тащились через поле. Рядом пробежала Карина, Тому она несла на руках. Аглая с перекинутой через плечо Варварой тоже промчалась, как ветер. Остальные действовали по нашему с Зариной примеру.
Естественно, мы поперлись насквозь через бассейн – иначе Астафья не одобрит. Промокли, устали, едва выбрались. Сапоги смачно хлюпали и чавкали, отовсюду текло. Зарина хрипела, выбиваясь из сил, трясущейся походкой она дотащила меня, намокшего, и оттого еще более тяжелого, до поленницы и обрушила на траву, упав рядом.
– Ну, ты и тяжел-лая, – просипела она боровшимся с одышкой голосом, а на удлиненном окончании подавилась смешком. В прямом смысле. Кашель сотряс тельце, но глаза смеялись.
Я уже рвал собственную штанину. Приподняв ногу Зарины, я упер ее себе в плечо и принялся быстро перематывать. Мокрая ткань сочилась влагой, которая сливалась водяными дорожками под доспешную юбку. Впрочем, там было не суше. Из сапога тоже текло, прямо на свеженаложенную повязку.
А ведь есть чудесное решение проблемы! Ладонями я вздернул обе ноги Зарины кверху – она не успела ни возмутиться, ни испугаться. Хлынуло. Сапоги стали легче в три раза. Положив их на траву, я опрокинулся на спину и освободил от лишнего веса собственную обувь. Затем я принял «раненую» на руки, прижал к груди, и, стараясь не глядеть ей в лицо, понесся обратно – как Карина с Томой.
Бежалось легко, почти летелось. Бассейн я миновал быстро, приподняв ношу над водой. Тонкие руки крепко и приятно обнимали меня за шею.
На финише мы оказались пятыми: другие тоже обладали волей, выносливостью и способностью быстро учиться.
– Отлично! – похвалила войница и подождала, пока подтянутся последние. – Теперь…
По ее сигналу к нам вышел один из войников. Савва, узнал я. До сих пор он никак себя не проявлял, кроме сопровождения караванов и охраны периметра. Теперь он вынес… барабан! Первый музыкальный инструмент в новом мире.
Савва опустился на траву, барабан занял место между коленями.
– Танец – не только разминка, но и тренировка многих движений боя, – объявила Астафья. – Для кого в новинку – следите за движениями остальных, повторяйте. Савва!
Войник задал ритм.
