Тома попыталась двинуться. Конвульсия, сопровожденная стоном, вернула лицо в подушку.
– Не могу.
– Лежи, – Зарина соскочила с кровати, – мы принесем
Мы с ней отправились в обеденный зал – помещение с длинным столом и лавками по бокам. Царисса с мужьями уже пиршествовала, она во главе стола с правой стороны, мужья рядышком. Мы сели напротив. Зарина – первой слева.
Мать и главная наследница. А мужья и сестры, тем более нареченные, это так, с боку припека.
Вкралась опасная мысль: вообще-то мы с Томой отныне тоже дочери Варфоломеи, официальные и общепризнанные. И если брать по возрасту, то я в золотой серединочке, а старшая – Тома. Как дело с наследованием обстоит теперь?
Поделиться крамольным соображением я ни с кем не рискнул.
Башенные повара постарались. Наши взоры и скакнувшие к горлу желудки соблазнялись видом и ароматом нескольких блюд, десертов, пирожных… Но главное – хлеб. Как же я отвык, как соскучился по нему! Съел на радостях полбулки. Запивал морсом. Зарина предпочла квас, старшее поколение совместно налегло на медовуху.
В былые времена, насколько мне известно, квас тоже был хмельным напитком. В древней Руси. Здесь же квас был обычным хлебным квасом, как у нас дома из магазина. Я попробовал. Как попробовал несколько видов компота, кисель и травяной чай в разных составах.
Зуд знания – худшая из болезней. Не лечится. Недавний разговор в постели вызвал новые вопросы.
– Почему цариссы не повышают эффективность? – спросил я, хорошо откушав и, не удержавшись, неучтиво рыгнув (впрочем, почему неучтиво, кто знает, как местные относятся к такому? В некоторых культурах рыгание – признак удовольствия гостя и похвала хозяевам). – Потогонная система – всеми способами заставлять крестьян с мастеровыми производить больше – логичнее. Не верю, что причиной всему доброжелательность и непомерное человеколюбие.
Папаши-мужья с неудовольствием переглянулись, Варфоломея снизошла:
– Зачем повышать эффективность?
– Чтобы всего стало больше! – изумился я. – Засеять больше полей, выпустить больше товаров, обменять их на что-то полезное у других царисс…
– Сделать подарок новой хозяйке? – криво хмыкнула Варфоломея.
– Почему? – не сдавался я. – Себе. Своей семье.
– Пусть лучше крепостные вспоминают меня добрым словом. Вдруг вскоре вернусь?
Забрезжило понимание. Я уточнил:
– Как часто у вас меняются вотчины?
– Забава проходит ежегодно, – странно ответила царисса.
– Каким образом она проходит?
Варфоломея кивнула Зарине:
– Чапа вообще ничего не знает. Проясни.
Поднявшись, в сопровождении мгновенно вскочивших мужей она отправилась почивать.
Зарина быстро накидала всякого-разного в тарелку и, вручив мне налитый квас и ложку, по дороге в комнату рассказала:
– Каждый год великие семьи прибывают в крепость, привозят оброк и бьются за вотчины. Добывшие лучшую вотчину и потерявшие старую в прежние башни уже не возвращаются.
– Как не возвращаются? А вещи…
– Только то, что с собой. Ничего лишнего. Много вещей – позор для семьи. Окружающие не поймут и не простят. Главные вещи в жизни – не вещи.
Вот почему владелицы не усиливают башню, не копят лишнего, вообще не утруждают себя строительством или обустройством. Чтобы не досталось соперницам. А Верховная царица таким образом не допускает усиления сепаратизма и конкуренции. Все равны, и выравнивание проходит ежегодно. Превосходно.
А я-то прикидывал: какие молодцы, у них везде экономия, забота о народе, минимализм… Эгоизм!
Осторожно приподнявшись на локтях, Тома приняла еду, я обошел кровать и улегся со своей стороны, повернувшись к «сестрицам» задом.
– Красивых снов.
Глава 5
По мнению французов, счастье – кусок мяса, увиденный в воде собакой, что плыла через реку с куском мяса во рту. В очаровательной (местами) компании, вооруженный, в доспехах, на боевом коне, с некорректно присвоенными званиями «ангел» и «царевна», наперекор сомнениям я чувствовал себя охренительно. Мясо – во рту. Я понял. Задача – не отдать никому, а покушаться обязательно будут. Мир такой, увы и ах.
Подняли нас рано. Быстрый завтрак за общим столом в обеденном зале прошел молча, и вот мы уже на конях, прощаемся с улыбающимся старшим стражем, на лице которого разлилось явное облегчение. Он выполнил долг гостеприимства, несмотря на отсутствие хозяйки. Ничего страшного не случилось. Он этому радовался. Скрежещущий вопль ворот сообщил спящим соседям об отъезде посторонних. Мы выдвинулись в предрассветную муть. На улице ожидали соратники, не вышедшие рылом… пардон, титулом, которые ночевали в поселке.
Второй час Варфоломеевский караван уныло брел по дороге. Клубился утренний туман, разгоняемый встающим солнышком и приятным легким ветерком. Кони вяло переставляли ноги, их подбадривали ударами пяток. Разговаривать не хотелось. Но надо.
– Пожиратели – кто они? – пристал я к Варфоломее.
К кому еще? Зарина на этой теме уже прокололась.
– Людоеды, – как когда-то Гордей, лаконично ответствовала царисса.
Гордей упоминал еще одно интересное слово.
– Как человолки?
Ответ – простой кивок. Меня такая сестра таланта не устроила.
– В чем разница?
– Человолки больше волки. Пожиратели больше люди.
– Они уже нападали раньше?
– Пытались.
– Через реку? В смысле – через большую воду? Переплыли?
– Их перенесло в корытах.
Уже кое-что. Фантазия, подпитанная знаниями, дорисовала остальное. Получилось интересненько.
Тома, державшаяся достаточно долго, застонала. Переоценила возможности. За ночь она пришла в себя и думала, что все прошло. Зря думала. Хотя думать, в общем-то, полезно. Но опыт подсказывает, и конкретный случай в частности подтверждает, что не всем и не всегда.
Невероятно, что я сморозил такую ересь. Но кто даст зуб, что в ней нет смысла?
– Что с тобой? – среагировала царисса на донесшиеся охи.
Зарина подогнала коня, послышался неразборчивый шепот.
Последовала команда:
– Сворачиваем!
Караван двинулся через посевы и вломился в редколесье.
– Здесь должно быть озеро, – объявила царисса. – Расходимся в ряд в пределах видимости ближайшего человека до сигнала об обнаружении.
Озеро оказалось справа.
– Всем отдыхать, Тома со мной.
Там последовал осмотр-допрос. Вернувшись, Варфоломея приказала Митрофану перекинуть Тому через седло ее лошади, чтобы голова и ноги свисали с разных сторон. Нам с Зариной осталось двигаться рядом и помогать, если начнет сползать.
