Нашествие ночных клоунов. Восставшие мертвецы на первой стадии эволюции. Племя горных кикимор.
В общем, видок еще тот.
По крутым скальным отрогам стая добралась до спускавшегося с неприступной вершины ручейка. Пробивший в камнях дорогу, он уходил далеко вниз и терялся в дремучем лесу. Единственный водопой в этой части предгорья. Вожак распределил места. Стая рассредоточилась, залегла, растворилась в скалах.
Засада. По предыдущему опыту, ждать предстояло от часа до заката. Можно вообще не дождаться.
Волки появились внезапно. Большая стая, такой я еще не видел. Когда часть втянулась в скальный разрез, уводящий к воде, человолки бросились в атаку. Тишина порвалась, как резиновый мячик, на который наехал каток. Вой, визг, скулеж. Грозное озлобленное рычание. Хруст костей. Снова вой. Тома испуганно ойкнула и присела. Я привстал, пожирая глазами происходящее. Мозг запоминал. Делал выводы. Учился.
Те волки, что оказались снаружи, почуяв или увидев человолков, бросились наутек. Остальными занялись крупные самцы и самки, разбираясь с каждым вдвоем: на пятившегося или присевшего прыгали с двух сторон, локтем или коленом проламывали грудины, ломали лапы, били в брюхо. Прыгнувшего сбивали на лету, ударяя в бок или хватая за ногу, затем били о камни и тоже ломали что получится – хребет или лапы. Похоже на айкидо: энергию волчьего прыжка использовали против волка. Реакция человеко-зверей была не хуже зверской. Клыки редко доставали цель. Если доставали, то специально двигавшуюся руку, отводившую угрозу и подставлявшую мохнатое чудище под завершающий удар.
У главных бойцов все было хорошо. В это время на нас, неопытных низкоранговых, мчался волк. Здоровенный кобель. Или казавшийся здоровенным. Еще бы, когда на тебя – такое. С раззявленной пастью. Клыки – с мой палец каждый.
Конечно, он мчался не на нас, а через нас на свободу. И ушел бы, будь это моей первой охотой.
Я отшатнулся, толкая волка на лету, как делали другие. Получилось. Но ни Тома, ни Смотрик не двинулись с места, не поддержали, не перехватили. Упавший монстр мгновенно развернулся на месте и бросился на меня.
По коже чиркнула когтем и окатила грязным мехом тяжелая туша. Едва уклонившись от клацнувшей челюсти, я больше не думал о нападении.
Стоп. Нельзя отступать, защита – смерть, нападение – жизнь. Я обернулся, пригнулся и зарычал. Позади меня опомнился Смотрик и тоже рыкнул. Присоединилась подстегнутая инстинктом самосохранения Тома, чей организм вдруг сообразил, что спасая меня, он спасает себя.
На трех противников волк не бросился. Поджав хвост, зверь осторожно попятился. Мы двинулись на него. Он прыгнул назад, туда, откуда явился. А там уже ждали. Взвизг, хруст, победный рык. Поднявшийся на задние лапы Гиббон продемонстрировал добычу.
Добычи оказалось много. После обильного пиршества остатки разделали на месте и разделили на всех носильщиков.
Прежде чем уйти, вожак заставил стаю отмыться от грязи и крови. Правильно, нечего нести домой всякую гадость. Стая растянулась вдоль ручья, привычно сгоняя с лучших мест низкоранговых. Одиночки мылись сами, пары помогали друг другу. Косясь вокруг, я делал быстрые выводы и поступал как остальные. Снова всем бросилось в глаза, что мы с Томой не пара. После многих тычков и рыков мы оказались далеко внизу по течению, вода к нам стекала уже грязной. Но все же вода. Засохшая грязь, стянувшая кожу противной коркой, едва растворялась. Проще соскоблить. Встав прямо в воду, мы жутко терлись, не успевая зачерпывать. Иногда бросали взоры по сторонам. Ситуация обретала неуместное постоянство: выше меня оказалась Пиявка, с вопросительным укором улыбавшаяся в тридцать два зуба-клыка, не забывая соблазнительно изгибаться. Ниже Томы – неистребимый Смотрик. Он страстно желал помочь, но сейчас правила не позволяли. Его руки-лапы мощно работали над собой, а взгляд не отрывался от прекрасной соседки.
Потянув Тому за пойманную в движении руку, я перетащил ее на свое место.
– Хоть на одного, но чище, – объяснил я свой маневр.
Она сделала вид, что поверила.
Теперь Смотрик глядел только на то, что тер.
Возвращаться вожак разрешил нижним путем, легким и безопасным – не нужно прятаться, скрывать запах и следы. Следующий выход в эту сторону будет не скоро. Я уже выучил повадки стаи.
Темный проем родной пещеры распахнулся перед нами далеко за полночь. Вожак придирчиво отследил складирование добычи рядом со своей лежанкой, дальнейшее его не интересовало. Наступало время моего беспокойства. Несмотря на дикую усталость, ненужные приключения возможны, и я без разговоров занял такое место в нашем углу, чтобы лечь можно было только по бокам.
– Собака на сене, – хмыкнула Тома, вздернув подбородок.
– Волк, – поправил я.
Она возлегла между мной и большой острой каменюкой. Смотрик, скользнув по нам быстрым взглядом, примостился с другой стороны, около стены. Ко мне четвероного подбрела и постояла в немом ожидании на что-то надеявшаяся Пиявка. Несколько минут полного игнорирования расставили все по полкам, и, недовольно рыкнув, она ушла.
– Дурак, – прошуршало в ухе с Томиной стороны.
– Особа с заниженной планкой социальной ответственности.
Тома вспыхнула:
– Это кем ты меня сейчас обозвал?!
Несмотря на шепот, ее услышал не только адресат.
– Рррр!
Я отвернулся. Смотрик лежал ко мне спиной, дыхание было ровным и глубоким. Ага, как же, так и поверю, что он сразу уснул. Но теперь я в середине, не пошалишь.
Вздрогнув от приснившегося кошмара, я вскидывал лицо… но все было в порядке. Снова проваливаясь в сон, я все равно оставался начеку. Один глаз инстинктивно приоткрылся, когда Тома поднялась и осторожно направилась к выходу, стараясь никого не разбудить. К выходу – это нормально. Я обернулся на соседа. Дрыхнет. Отбой тревоги.
Сон длился недолго, что-то заставило проснуться. Не шум. Скорее, нелогичная тишина.
Оба места вокруг меня пустовали. Заговорщики, якорь им в почку. Ведь не сговаривались, а поняли друг друга. И усталость их не взяла. Нужно спасать Тому. От нее самой.
Тихо выбираясь из пещеры, я проследил за взглядом дозорного. Как и следовало ожидать. Кстати, идея. Можно сбежать, пока стража развлекается зрелищем. Обидно, что частью необходимого зрелища была Тома. Остальным по такому поводу выходить не нужно, пещера для того и дана. Весь план насмарку.
Голубки блаженствовали на площадке по другую сторону от выступа, куда ходят облегчаться. Куцая травка не скрывала происходящего. Тома раскинулась на спине, предоставив языку кавалера полную свободу действий. Расположившийся в ногах дружок поочередно колдовал над ее лодыжками, икрами, коленками, бедрами. Смотрик старался. Язык был уже не языком, а сторуким божеством, дарившим такое наслаждение, что Тома таяла, плавилась и распылялась на атомы, как полиэтилен над огнем. Тишина звенела колокольным боем колотившегося о грудную клетку сердца. Меня словно загипнотизировали. Такое – прямо передо мной. И с кем?! С человеком, которого я считал частью себя. Теперь в эту часть словно ржавую арматурину воткнули и медленно проворачивали, было больно и противно.
