Мощный зевок завершил рассказ. Люся откровенно скучала. Чувствуя сонливость, она еще раз взглянула на окошки, затем я услышал молитву:
– Будь тверда и мужественна, исполняй закон, не уклоняйся от него ни направо, ни налево. Будь благоразумна и имей усердную любовь к ближнему, ибо любовь покрывает множество грехов…
– Еще припомни «В нуждах ближнего своего принимай участие».
– Что?
– Спокойной ночи, говорю.
Вышло довольно грубо. Люся отодвинулась, не понимая причины моей внезапной агрессивности.
Вот и ладушки. Меня бесил местный мир, его безумные порядки. Люди вечно чего-то выдумывают. Сейчас мне больше нравились трудно складывавшиеся стабильные пары человолков. Нравится кто-то – добейся, докажи, завоюй. Сделал выбор – живи и соответствуй. До последнего дыхания, посвященного тому, кого выбрал. Все просто и ясно. А здесь?! Каждые пять дней – новый муж. Новая жена. Новые отношения. Свою любовь – в чужие руки. В свою кровать – чужую любовь. Для не имеющих души созданий типа ровзов, как их нарисовали себе местные, – самое то. А если душа имеется? Если она болит? Например, Зарину я никому бы не отдал, ни за что.
Как же поздно приходит понимание смысла жизни. Потому что ищем не там. Ищем смысл, оправдывающий дальнейшую жизнь, вот и не находим, а появляется он тогда, когда есть, за что жизнь отдать.
Светлая улыбка Зарины встала перед глазами. Прости, милая, что поздно понял эту простую истину.
Громкие приближавшиеся шаги всполошили обоих, Люся тревожно оглянулась на меня, я тер глаза и старался понять, что, где, когда. Мысли и кровь только-только успокоились.
Кажется, Люся дождалась.
Последнее употребленное слово несет в себе альтернативный негативный оттенок, что еще больше соответствовало ситуации.
– Сегодня жаждавших равности не было, – объяснил я недавней искательнице взрослости, что эта ночь у Фриста свободна.
Страх и счастье перемешались в соседке, толкая вперед, заставляя выступить навстречу… и удерживая.
– Пришло мое время? – В голосе слышалась тоска.
– Ты же этого хотела.
– Не этого.
Люся стала подниматься, в этот миг в проеме коридора обрисовалось зловредное привидение в халате.
– Ты спи, – рукой остановило оно беззаветно шагнувшую вперед девушку. – Говорун – со мной.
Выходя за энергичным старцем, я оглянулся на Люсю. Что только не отразилось на ее лице. Лучше не знать высоты… пардон, глубины ее воображения.
На каком-то этапе охранители отстали, а вскоре вовсе исчезли из поля зрения. Сзади даже шагов не слышалось. Новые краснорожики тоже не попадались. Не знаю почему, но старик рискнул остаться со мной наедине.
Мы шли сумрачными коридорами, навевавшими мысли о настоящих привидениях. Воздух призрачно колыхался, как во сне или когда в глазах сместился фокус, это предутренний туман над озером заполонил дворец через проемы окон. Представляю, что творилось снаружи.
В окне не видно ни зги. Темнота, тишина, мутная белесая дымка. Чудесное сочетание для ночной прогулки.
Тронный зал мы миновали не останавливаясь. Коридор повел на семейную половину долины. Началось неизведанное.
Каменные стены и проемы в них походили друг на друга как близнецы. Если идти одному, немудрено заблудиться. Лабиринт. Только его владелец четко ориентировался, зная все входы и выходы.
Слишком все загадочно и небывало. А главное – мы здесь одни. Ни служанок, ни хранителей, ни, что совсем странно и невероятно, охранителей.
– Куда идем? – Я едва поспевал за бодрым стариканом.
– По делу.
– Понимаю, что не погулять вышли. Что-то стряслось?
– Я кое-что услышал. Нужно проверить. Ты поможешь.
На очередной развилке поворот увел внутрь горы. Тоннель со множественными боковыми ответвлениями шел не вниз, к выходу, а на прежнем уровне окон, которых здесь не было. Дальше уровень еще повысился. Где-то внутри лабиринта мы свернули влево, возвращаясь опять к долине. Впереди разрасталось светлое пятно: окно в матовый мир подсвеченного луной тумана. Дойдя до проема наружу, который находился на неизвестной высоте, Фрист остановился.
Обычный тупичок с окошком. Даже не комната. Внутри под окном – две плетеных корзины с крышками, несколько мелких горшочков с чем-то непонятным и один большой горшок, скорее – котел. Котел под край заполняла поблескивающая прозрачная вода.
Остроконечные тапки Фриста поочередно полетели в угол, затем старик отстегнул золотистый ремень.
– Э-э… что вы собираетесь? – Я отступил на шаг.
– Доставай.
Последовал кивок на правую корзину.
Осторожно обходя раздевавшегося Фриста, я приблизился к корзине и приподнял крышку. Корзину доверху заполняла смотанная в рулон веревочная лестница.
– Крепи и кидай наружу.
Внутри проема оказались специальные выступы. Я привязал за них концы лестницы и сбросил ее вниз. Земли не видно из-за тумана, а длина лестницы – метров пять, не меньше.
Впервые я увидел правителя без халата – с отвисшим животом и дряблыми мышцами. Настоящей жизнью жили только глаза. Окуная руки в горшочки, старец быстро наносил на лицо правую, то есть меловую с угольными узорами, раскраску. Лысину покрыл вынутый из другой корзины куцый страшный парик, подвязанный костяным украшением. Халат и ремень отправились на их место. Веревочный поясок с двумя лоскутами завершили превращение живого божка в обычного человека местной правой ориентации
– Пошли.
Вслед за Фристом я вылез в клубившийся туман. Спускаясь, думал: а если сбежать?
И что? Даже нереально малая обещанная возможность возвращения развеется дымом костра нарушителя.
А если взять старикана заложником и потребовать…
Ерунда, причем полная. Хранители будут рады избавиться от зажившегося соперника.
Старик встретил меня внизу, после прыжка на оставшиеся до земли полтора метра, когда лестница закончилась. «Земля» – сказано фигурально, на самом дела поверхность, которой коснулись ноги, состояла из каменных валунов. Как Фрист не развалился после столь жесткой посадки? Часто практикуется?
Ночь и плотная облачная пелена поглотили нас. Я ничего не видел, просто делал шагом за шагом, ведомый Фристом. Камни под ногами сменились травой. Трава вскоре стала вытоптанной, превратившись в пересекавшиеся тропинки. Одна из них опять вывела нас к горе, вознесшейся ввысь громадой, будто выплывшей из молока. Мы сошли с тропинки и некоторое время двигались вдоль горы по почти непролазным ухабам и впадинам. Наконец, Фрист остановился.
– Теперь запоминай. Впереди вход. Внутри развилка. Тебе второй ход слева. По ступеням вверх. Там направо. По коридору третий проем справа. Войдешь.
