Папринций поскреб заросший подбородок. Когда мысль была обдумана со всех возможных и невозможных сторон, он высказался:
– Раньше отряды вообще не пересеклись. Каждый окучивал свою территорию, у каждого были свои пароли, свои особые знаки, жесты, сигналы, свои способы опознавания свой-чужой. Вмешательство Деметрии все изменило, все перемешались. Под началом Деметрии отряды воевали плечом к плечу на одной территории. Они могли установить единые нормы или просто больше узнать друг о друге.
Логово стаи мы благополучно обошли по огромной дуге. С каждой минутой наша команда приближалась к нижней пещере, назрел выбор: идти к верхнему входу или спускаться дальше к нижнему.
– Давайте сделаем так, – не успокоилась зациклившаяся на прежней идее Тома. – Папринция или Кристину ведем перед собой со связанными руками…
– Связанными? – ужаснулась Кристина.
– Ну, типа связанными, – поправилась Тома.
– Мы не умеем стрелять из гнука. Здесь только рыкцари умеют. Что если попросят выстрелить? – предложил ситуацию дядя Люсик.
– Умеем. – Тома поглядела на меня. – Чапа не зря несет эту палку на своем плече.
– Как мы представимся? – продолжил дядя Люсик.
Кажется, ему не хотелось в связанном виде возвращаться туда, откуда с таким трудом бежал. А кому захочется?
– Назовемся Кудеяровскими. – Тому понесло. – Отряд ведь разгромлен? А в общих сражениях он не участвовал.
– Нет ли у кудеяровцев своего знака или чего-то в одежде, что отличает от других?
Тома обернулась ко мне. Я закусил губу, вспоминая встречу с Маликом в лесу, где видел расположившихся лагерем разбойников.
– Ничего особенного, – мотнул я головой, – ни в одежде, ни в оружии. У них Малик сошел за своего. Даже штаны ему простили.
– Какие штаны? – удивленно вскинулась Кристина.
– Какой Малик? – встревожился дядя Люсик.
– Еще один друг, которого, если он жив, тоже нужно найти. Он упорно ходит в штанах.
Кристина улыбнулась:
– Наверное, устал от подначек насчет женственности.
Настал черед улыбаться мне и Томе:
– Увидишь его, обязательно подколи на эту тему.
Дядя Люсик думал дальше:
– Возможный вопрос, который могут задать: как выглядит Кудеяр?
Встревоженные лица вскинулись на меня. Ага, на кого же еще.
– Скажем, что мы новенькие, недавно примкнули. Причем, попали именно в отряд Малика. Его описать сможем. Еще я хорошо опишу Иву, Хлыста, Грома и Сявку.
– Ты знаешь столько разбойников?! – восторженно ужаснулась Кристина.
– Главное, что они знают меня. Особенно последние. Таки-и-ие разбойники! – окончательно запутал я ситуацию, чтобы не возникло дальнейших вопросов.
Папринций вернул нас в действительность:
– Зайдем в пещеру, что дальше?
– По ситуации, – отважно заявила Тома. – Их всего семь. Нас пятеро и четырнадцать учениц рядом. Неужели не справимся?
– Со сколькими жертвами? – уточнил дядя Люсик.
– А если в этот момент я побегу, – закрыв глаза от смелости, предложила Кристина, – они отвлекутся на меня, тут вы их…
– Стрелы быстрее тебя, – напомнил дядя Люсик. – Вариант с запасным входом не лучше?
– Вообще-то, мы уже идем туда, – озвучил я очевидное. Теперь это заметили и остальные. Лица стали задумчивее. – Предложение Томы мне нравится. – Она расцвела: чуть ли не впервые я не стал спорить, а похвалил! – Потому что другие идеи еще хуже. Сделаем, как она сказала, но через задний выход.
– Обычно все так и делается, – отвел взор дядя Люсик.
Я решил не отвлекаться на философию и продолжил:
– Из семи человек туда поставят одного-двух. С ними справимся. Потом силы станут равны, а мы будем уже внутри.
– Как собираешься связанных спускать вниз? – ехидно вставила Тома. Поняв, что из ее идеи я сделал совершенно другую, то есть собственную, она искала в ней бреши. – Длинной крепкой веревки у нас нет. Вообще никакой нет.
– У нас много чего нет. К примеру, у тебя нет штанов, – хмыкнул я.
Тома зарделась:
– У меня рубаха длинная, этого достаточно.
– Для приличия да. Но хороша же рыкцарка без штанов. Вспомни Грозну Святую. Представь ее без штанов.
– Нечего других женщин без штанов представлять, – уколола Тома. – Грозна Святая в любом виде была грозной.
– Вы и Грозну близко видели? – не сдержалась Кристина. – Я видела только со стены школы. Такая величественная…
– Не сотвори себе кумира. Тьфу, не сотвори себе идола, ни духовного, ни реального, – припомнил я местную редакцию заповеди. – Она разбойница. Разбойнику разбойничья смерть.
– Она тоже Есенина, – тихо вымолвила Кристина.
Но все услышали.
– Сестра?! – выдохнула Тома.
Индийский фильм, вторая серия. Значит, скоро будут танцы.
Сразу вспомнились слова дяди Люсика, что у Кристины есть старшая сестра.
Кристина отрицательно мотнула головой.
Значит, войница. Или ниже. Они все в той вотчине Есенины, пока царисса не сменится.
– Не моя, – продолжила Кристина. – Мамина сестра. Моя тетя.
О, как. Я промолчал. Тома не смогла.
– Говорят, она стала разбойницей из-за любви?
– Еще девчонкой влюбилась в сестрата, – подтвердила Кристина. – А наша бабушка Степания, которая тогда была цариссой, насильно выдала ее за трех войников из нашей семьи. Войники были изумительные, другие мечтают о таких, но тетя сбежала к любимому. Не знаю, что произошло потом. Тетю вернули, а ее любимый исчез. Тетя удалилась в сестричество. Там тоже не сложилось, она стала разбойницей. Семья от нее отказалась.
Кристина явно была без ума от романтичной истории родственницы. Даже гордилась, раз уж такое рассказала.
– Почему имя такое – Грозна? – попросил я разъяснить, хотя любопытство разъедало на тему, какой смысл бежать к сестрату. Поинтересоваться вслух решимости не хватило. – Не благородное имя. Похоже на прозвище.
– Прозвище, – кивнула Кристина. – Потому что грозная.
– А у Напраса с Таскаем прозвища такие тоже потому, что они… – Мое лицо не сдержало усмешки.
– Потому что они из крепостных. У них такие имена. С детства.
– Нам тоже нужны прозвища, если спросят, – сказала Тома. – Как нам представиться разбойникам.
– Кристина, предлагай.
Я видел, что Кристана просто ерзает от жажды привнести лепту-другую в кастрюлю общего дела. Кстати, насчет лепт. Доберусь до поисковика, все лепты и прочих цуциков на чистую воду выведу.
