Дядя Люсик тоже понял. Он шагнул к разбойнику, чтобы прыгнуть на него, сбив своим телом, или заслонить меня.
– Стоять! – Сдвинувшись в сторону, страж ударил папринция ногой.
Дядю Люсика откинуло на стену, но у врага это движение отняло драгоценную секунду.
– Юлиан! – крикнул я, отталкивая Кристину с линии огня.
Юлиан просто разжал руки и ноги, вмиг приземлившись на все конечности.
Разбойник выстрелил. В меня. Меньше чем с десяти метров. У меня не было времени даже дернуться.
Зато дернулся Юлиан. Рукой.
Тмм-вшш! – просвистела стрела вслед за ударом тетивы. И недосвистела, рука Юлиана сбила ее на лету прямо перед моим удивленно застывшим лицом.
Такое возможно? Оказывается, да. Имеется живой свидетель. Иначе был бы мертвый.
Охранник достал вторую стрелу, Юлиан прыгнул на него, дядя Люсик одновременно бросился под ноги, намереваясь подсечь и опрокинуть противника. Кристина собралась завизжать, но вовремя одумалась: в пустом каменном лабиринте громкий визг могли услышать другие разбойники. В дыру приземлилась Тома со вторым мечом.
В лицо прыгнувшему Юлиану вылетела вторая стрела, он попробовал перехватить ее, выставил вперед руку и практически в тот же миг ударился о врага. Сбоку подоспел я, рубанул мечом. Чавкнуло, хрустнуло, прыснуло. У поверженного противника откинулась почти отделившаяся голова.
– Где-то мы прокололись, – сообщил дядя Люсик, протягивая связанные руки под режущую кромку меча.
– Не обязательно. – Я протер клинок от крови. – Стражник хотел получить добычу и избавиться от конкурентов. Может быть, даже сбежать хотел. Если мы пришли, значит дорога открыта. Логично?
Папринций не спорил. Юлиан выдернул из плеча стрелу и подвигал рукой. Все работало, только из раны хлестала кровь. Тома переполошилась:
– Нужно перевязать!
Я оторвал от своей рубахи еще несколько полос:
– Держи.
Пока Тома забинтовывала Юлиана, я раздевал убитого.
Кристине вернули нож. Второй занял ножны на моей портупее. Третий взял дядя Люсик. Юлиан напяливал на бугорчатую грудь кожано-меховую обвеску врага.
– Это надевают на рубаху, – подсказала Тома.
– Обязательно?
– Вообще-то, нет, – припомнил дядя Люсик – В башне ходили и так.
– Значит, можно? – воодушевился Юлиан.
– Можно, – махнул я рукой. – Тогда уж и меч бери, Конан-варвар.
– Кто? – не понял парень. И не только он.
– Знавали мы одного, – подмигнул я Томе. – А тот, что в первой ипостаси, под старость даже вотчиной управлял в своей стране башен.
Юлиан подвесил на пояс меч. Дядя Люсик не стал забирать свой у Томы, видя, с какой отвагой она ринулась на врага. Он обошелся одним ножом. Тогда я вручил ему второй гнук.
– Не умею, – признался папринций.
– Принцип знаете?
– Еще бы.
– Вы правша?
– Да.
– Гнук – в левую руку, стрелу – слева на кулак, руку с оружием вытянуть вбок, грудь держать параллельно стрельбе. Тетиву захватывать указательным и средним пальцами, стрела между ними. Оттягивать к уху. Потренируйтесь.
– В какую сторону?
– У нас одна мишень, вот лежит, – сказал я. – В каменные стены стрелять не надо.
Все инстинктивно отошли в сторону.
«Тмм». Почти одновременно: «чванк».
– У меня по запястью кожу содрало, – показал дядя Люсик.
– Зато стрела – точно в цель, – похвалил я.
– С двух-то метров?
– Лиха беда начало, – провозгласил я. – Ну-ка, еще несколько раз, постепенно отходя дальше.
После трех выстрелов дядя Люсик выразил готовность больше не терять времени. К моим стрелам прибавились еще четыре из запаса стражника, папринций обошелся тремя:
– Больше не успею при любом раскладе.
За это время я поменял сапоги на новые, меньшего размера. Мои достались Юлиану. Он уже не взмолился, как при нежелании надевать рубаху, а по-настоящему заплакал:
– Как я буду в этом ходить?
– Как все, – чуть не рыкнул я.
– Можно хотя бы потом, когда рядом не будет врагов?
С этим нельзя было не согласиться. Сапоги отправились в котомку, сделанную из оставшейся рубахи. Юбку убитого одела Тома.
– Так смешно, – улыбнулась Кристина.
– Обстоятельства, – развела Тома руками.
– Можешь влезть ногами в рукава рубахи, – предложил я. – Почти штаны.
– А разрез оставить спереди или сзади? – съязвила Тома.
– Зато воротник очень удобен.
Взгляд Томы предсказал, что жизнь коротка, память длинна, и однажды это пересечется не в мою пользу.
Мы выдвинулись во тьму. Внутренности горы поглотили возглавляемый мной маленький отряд, возникло неуютное ощущение, что заодно они собираются прожевать нас и переварить. Неприятное чувство усиливалось, когда с потолка капало за шиворот, будто слюной, или клацали друг о друга задетые ногами камни. Мы шагали осторожно, след в след, иногда держась друг за друга. Юлиан шел первым, постоянно принюхиваясь; в него намертво вцепилась Тома. Придерживаясь за ее расплыватым силуэтом, я не выпускал из рук натянутого гнука. За мной, держась за мой ремень, хвостиком двигалась Кристина. Замыкал шествие дядя Люсик, ориентировавшийся на всю колонну.
На одном из ответвлений Юлиан замер, вскинутой ладонью заставив всех остановиться, и, подняв меч, исчез во тьме. Через миг донесся шум борьбы. В темноте было не понять: куда бежать, что делать и делать ли. Мы заняли круговую оборону.
Вскоре послышались приближавшиеся мелкие шаги. Странные. Словно кто-то одновременно шел и топтался на месте. Из темной пелены навстречу нам выполз многорукий многоногий монстр. Силуэт монстра приближался к нам безмолвно, страшно, неотвратимо. У меня стрела подрагивала на натянутой тетиве. Инстинкт самосохранения вопил во всю мочь и требовал от пальцев разжаться. Липкий страх разлился по венам, тоже заставляя стрелять немедленно и бежать без оглядки. Больше всего мы боимся непонятного.
Когда расстояние уже позволяло рубить мечом, а стрела почти уперлась в грудь приблизившейся неизвестности, темный монстр расщепился на две половины, переднюю и заднюю. В той, что приклеилась сзади, распознался наш Юлиан. Передняя обрисовала девичью фигуру, которая осторожно перебирала ногами, чтобы замерший у шеи меч случайно не совершил фатального движения. Чем ближе, тем узнаваемее становилась фигура.
– Варвара, – выдохнула Тома.
– Убери. – Я отвел меч Юлиана от шеи царевны.
Узнав Тому, Варвара без сил свалилась нам на руки.
