Всеми силами вжимаясь в землю, на меня глядели полтора десятка пародий на человолков. Видны только вздернутые лица, покатые спинки и венчавшие композицию раздвоенные холмики. Глаза – испуганно-детские, словно бы ожидавшие наказания за сотворенную шалость. Среди них были конфузливо прячущиеся, как у Клары и еще кое-кого, а так же дерзкие, как у Варвары, и несколько фальшиво равнодушных. Пришлось напомнить:
– Что я говорил про взгляд?
– Кристина, останешься с вещами и оружием, – внезапно приподняв голову, распорядилась Варвара.
– Правильно, – согласился я. – Кстати, еще: всем, у кого стянуты или заплетены волосы, распустить их и растрепать. Человолки не расчесываются. Даже пятерней. Можете смазать глиной, или землей, или что там у вас под ногами. Чем страшнее, тем лучше.
– Жалко, – жалобно прокуксилось сзади.
– Если вернемся, отмоем.
Варвара, державшаяся позади, но как можно ближе ко мне, уцепилась за слово:
– «Если», поняли?
Ну, всех подготовил, осталось заставить себя самого. Я еще раз оглянулся на свое воинство, решив сказать что-нибудь воодушевляющее, как всегда делают полководцы перед битвой:
– Любое проблемное событие, будь то мелкие неприятности или неописуемое горе – измерение силы воли. Слабые ломаются, сильные закаляются. Будьте сильными! Побеждает не тот, кто сильнее, а кто идет до конца. Готовы?
– Алле хвала!
Как же режет слух местный боевой клич.
– И не забывайте: спины параллельно земле! Ступни ровно, колени в стороны, центр тяжести как можно ниже. Выходим!
– Я справа от Чапы, Антонина – слева! – понеслись команды Варвары, когда, совершив над собой насилие, я встал на четыре ноги, спина и плечи выпрямились, и тело с кошачьей грацией двинулось вперед.
– Вот как надо ходить, видите? – обратила Варвара всеобщее внимание туда, куда я менее всего желал, отчего у меня все подобралось и съежилось.
И ведь все понимает, мерзавка, но нарочно делает. Ох, отомщу однажды, и мстя моя, как говорится, будет ужасна. И повод, который прикроет будущий акт возмездия благородным мотивом, тоже будет непробиваемым. Уж я постараюсь.
– Распределитесь по росту и комплекции! – продолжала распоряжаться царевна Дарьина. – Большие и высокие рядом с нами, мелкие во второй ряд. Создавайте видимость массовости! Нужно выглядеть грозно!
Я распластался как можно ниже, пряча все лишнее в траве. Трава щекотала и кололась. Ничего, в человолках приходилось терпеть и не такое.
Следующий пригорок – последний рубеж, дальше идти опасно, противник должен быть неподалеку. Миновав последние метры счастливой невидимости, я приподнял голову, и вдали сразу раздался вскрик:
– Человолк!
Ну и зрение, до нас оттуда – метров двести. Лошадь мелко трусила, таща пустую телегу по не езженой с прошлого года просеке. Все пассажиры телеги соскочили, хватаясь за оружие – дубины и вилы. Бойник прикинул расстояние, посомневался, стрелу в нашу сторону направил, но не выстрелил. Хочет, чтобы наверняка.
Я поднялся на всю высоту четырех конечностей.
– Грррррр! – раскатисто выдало горло подзабытый звук.
Справа ко мне прижалось крепкое холодное плечо Варвары, слева, немного отстраненно, высунулась Антонина. Самые рослые наши девочки. За ними появлялись и появлялись остальные. Сзади напирали еще, приподнимаясь всем телом на руках и ногах, высовывая вверх любопытные головы.
– Грр! – снова вступил я.
– РРРРРРР! – накрыло лес подхватившим многоголосым рыком.
Настал решающий момент.
– Он привел стаю!
– Отходим!
– Сысой, Рюма, лошадь спасайте! Уводите, прикроем!
Крестьяне засуетились, начали быстро вызволять лошадь из упряжи.
– Не отобьемся!
– Самыка, они, кажись, не голодные.
Все пятеро одновременно оглянулись на нас.
А вот вам баклажан в салат из помидоров. Я пошел вперед – медленно, крадущимися стелющимися шагами. Немигающий волчий взор обещал кусать, кромсать, рвать и грызть до последнего издыхания. Варвара двинулась рядом, выверяя каждое движение, следя за коленями и спиной. Чуть задержавшись, слева бочковато вывалилась на открытую местность Антонина.
Суета около телеги превратилась в панику:
– Бросайте все, бежим!
– А лошадь?
– Сама вернется.
– А если ее съедят?
– Пусть лучше ее!
Опережая Антонину, слева выскочила Майя. Курносый нос недовольно вздернулся: почему не преследуем? Казалось, что еще секунда, и Майя залает и бросится в нападение, даже если никто не поддержит.
Я продолжал идти медленно, лишь немного ускоряясь, и только увидев, что противник скрывается в лесу, осторожно перешел на бег.
Ученицы в меру умения бежали за мной. Со стороны смотрелось грозно: лавина звероподобных существ скатывалась с пологого холма. Лошадь ржала, запутавшись в постромках. Достигнув телеги, я остановился. Подоспевшая Варвара выпутала дергавшуюся лошадь, и освобожденная животина с громким топотом умчалась обратно по просеке.
– Гррр! – напомнил я о себе, если кто-то в лесу по какой-то причине вздумает остановиться.
– Победа? – прошептала сиявшая Майя.
Еще бы, такое приключение. Кому расскажешь… нет, лучше не рассказывать.
– Пока еще нет, – возразил я, взглядом избегая отвлекающего района подмышек четвероногих соратниц, где навязчиво белело, выступало, свисало, раскачивалось или заострялось. – Но почти. Забирайте все съедобное, вещи оставьте. Если кто-то вернется к телеге, он должен остаться уверенным, что из рощи приходила настоящая стая.
– Здесь котел! – Антонина выглядывала с другого конца телеги, чтобы не показаться мне на глаза.
– Нет.
Она указала на мешочек, в котором, как оказалось, находилась какая-то крупа, взятая крестьянами в дорогу, скорее всего, для приготовления обедов-ужинов на время работ:
– А в чем будем варить это?
Крупа?! Ура! На душе посветлело.
– В шлемах.
– Как в шлемах? – На меня воззрилась не только Антонина. – В них подкладка и отверстия!
– Подкладка съемная, а отверстия не везде, две трети объема остаются глухими, что нам прекрасно подходит. Берите крупу и отправляйтесь обратно к озеру, там переодевайтесь и ждите. Варвара, Майя и… Ярослава?
Стоявшая рядом красивая крепкая блондинка кивнула, что да, я не ошибся, Ярослава. Она быстро освоилась со звериной ролью, отлично бегала на четвереньках и не стеснялась меня. То, что требуется.
– Вы трое со мной. Проверим, реально ли от нас сбежали. Амалия, остаешься за старшую. Если из лесу за нами погонятся, беритесь за оружие.
