Округло-крепенькая и при этом приземистая царевна терялась среди сгрудившихся – в самом диком смысле этого слова – высоких и плотных соседок. В рассветных сумерках стало видно, что ее кожу до самого низу покрывали мелкие родинки, о чем ни за что не догадаешься ночью. Руки ежеминутно вскидывались, отправляя за уши непослушную прядь, так как глаза желали не просто смотреть, а видеть, и видеть все.
А не сплю ли я?! Может, вчера слишком много впечатлений в мозг привалило, если невообразимая чушь снится?
– Вспомни темный дом, – бросил кто-то Любаве в ответ.
– Кошмар, – покачала она головой.
Еще темный дом какой-то. Бред. Галлюцинация. Сонный морок. Сгиньте!
– Помните великую цариссу Ариадну, которая пятикратно не сдавала вотчины на забаве? – продолжила Варвара, вольготно чувствуя себя на моих ногах. – До сих пор в темном доме. Если еще жива.
– И свихнувшаяся царица тоже.
– Говорят, там долго не живут.
Я метался в бреду полусознания, когда вроде бы слышишь, что говорится, даже как бы понимаешь сказанное, но мысли находятся в другом месте. Ощущения словно бы расстреливаются из пушки, способной пробить лобовую броню танка. Чувства исполняют барабанную дробь в кабине разума, смертельно пикирующего и не имеющего сил выйти из штопора.
– Можно посмотреть ближе? – обратилась низенькая лучисто-жизнерадостная Феофания, затемненная копия Любавы.
Варвара бесцеремонно кивнула:
– Конечно.
– Нет! – возмутился я.
Попытку вырваться пресекли, бесконечное количество рук и несколько коленей вжали меня в лиственный ворох.
– Молчи, сейчас ты инвентарь, – прошипела Варвара. – Не мешай просвещению молодежи.
Я обратился в песочный замок, готовый рассыпаться от малейшего прикосновения. Единственным бараном в стаде овец я весь день тихо радовался нежданно свалившейся ситуации. Сейчас стало не до смеха.
– Какой инвентарь?! – Я принялся извиваться. – Думай, что говоришь!
Меня удержали. Крепкие Ярослава и Антонина оседлали мои ноги за спиной сдвинувшейся вперед Варвары. Александра, Феофания, Ефросинья и даже растерянно моргнувшая Кристина, которая, извиняясь, развела руками, навалились гурьбой, их колени восстановили мою неподвижность.
Перед лицом возникли большие глаза Клары.
– Не надо, – попросила она. – Не шевелись.
– Клара! – взмолился я. – Но ты-то…
Пока другие, спеленав ногами и сжав пальцами, держали мои вырывавшиеся руки, она успокаивающе гладила меня по голове. Самая скромная. Самая застенчивая. Как же?!
– Это урок, – объяснила она. – Согласись, лучше изучать предмет на достойном материале, чем абы как, с кем и где.
Вот так. Меня превратили в учебное пособие.
Варварины глаза странно сощурились, чуточку надменно и проказливо:
– Прошу заметить, я выполняю приказ – приказ провести урок. Приказ отдан в присутствии готовых подтвердить свидетелей, апелляция невозможна.
– Я отменяю приказ!
– Я слушаю умных, но верю только верным, в этом состоит мудрость! – напомнила Варвара недавно цитированное, неслабо подковырнув меня. – Верность слову – превыше всего. Береги честь и репутацию, потом они сберегут тебя.
Она улыбнулась настолько самодовольно, словно утопила противника в общественном сортире. Она кивнула Кларе:
– Продолжи молитву.
– Я забочусь о своем здоровье, ведь потом оно позаботится обо мне, – смущенно улыбаясь, продекламировала самая мелкая ученица потока.
– Именно. – Варвара многозначительно подняла указательный палец, склоняясь надо мной. – Здоровье! Плюешь на репутацию – подумай о здоровье. Своем и чужом. Ты же командир как-никак. Пока еще командир. Кристина, дальше.
– Я помогаю окружающим, ведь потом они помогут мне, – четко выдала пунцовая Кристина, прикрывая лицо кучеряшками.
Наверное, потому, что сидела у меня на запястье. Моя рука чувствовала, как все спрятанное счастливо открывается навстречу, расцветая и превращаясь из сплюснутой спящей красавицы в танцующую принцессу. Я пытался усилием воли прекратить мятеж не желавшего подчиняться организма. Безрезультатно.
– Помогай, и помогут! – укоризненно втолковывала мне Варвара и победно завершила: – Я так живу и примером учу детей. Алле хвала!
– Алле хвала! – хором поддержали ученицы.
Вспомнилась восточная поговорка: для побежденных спасение одно – не мечтать о спасении. А американцев, например, с детства учат: если на вас напали, расслабьтесь и постарайтесь получить удовольствие.
– Делайте, что хотите, – в сердцах выдал я.
Спасение – не мечтать о спасении.
Царевны заметили перемену. Удовлетворенно поерзав, они утихомирились и заняли виртуальные места в партере и на балконах согласно купленным билетам, то есть как получилось. Повеяло видимостью покоя.
Нервозность не исчезла, ее просто прикрыли ширмочкой-времянкой, чтобы зрелище не заслоняла. Варвара начала учительствовать:
– Все знают: женщина – алмаз, который при правильной огранке превращается в прекрасный бриллиант.
Два пальчика подцепили краешек кожицы, словно нашкодившего пацаненка за ухо, и потянули вверх.
– Гранят вот этим, – показала Варвара.
Все посмотрели. Вскинутый «клюв пеликана» имел кожистый зоб, привлекший внимание «преподавательницы». Впрочем, можно без кавычек – сейчас Варвара ею являлась.
– Здесь производится семя.
Собранная горсткой ладонь коснулась предмета исследования. Кошелечек с драгоценностями съежился, внутренности слились воедино и испуганно спрятались.
– Ждем, – объявила Варвара.
Мир замер в ожидании чуда. От остатков костра тянуло дымком. Листья и трава подо мной смялись в тонюсенький коврик, придавленный распластанным телом и еще многими, прижимавшими сверху. В мягкой земле подо мной постепенно появлялась удобная выемка.
Через некоторое время обидевшееся на незваное вторжение пособие опасливо расслабилось.
– Похоже на мячик, сшитый из двух кусков, – рассказала Варвара тем, кто не мог разглядеть подробностей.
За это время успокоенное пособие приняло предложенную дружбу. Распустившись весенней почкой, под восторженные возгласы оно доверчиво опустилось в принявшую руку.
– Самое нежное место. И самое болевое. Удар по нему… – Варвара задумчиво замерла и поправилась, – по ним, причиняет мужчине дикие страдания и мгновенно выводит из строя. Важный факт необходимо запомнить. Повторите.
– Самое нежное место… – начала Кристина и поперхнулась, получив локтем в бок.
– Удар по ним причиняет мужчине дикие страдания и мгновенно выводит из строя, – отрапортовали ученицы, повторив то, что от них требовалось.
