Тома с укором отвернулась, но сейчас же умилилась:
– Он такой лапочка. Иди сюда, радость моя!
В одно движение щенок запрыгнул к ней на колени и лизнул подставленную ладонь. Затем, не удержавшись, грохнулся под копыта пугливо отпрянувших лошадей.
– Милое создание. Мы берем его с собой!
– Открываем зоопарк или учредим общество по защите животных?
Тома смерила меня едким взглядом:
– Что-то имеешь против собственного волка?
– Теперь это не волк, это – псина.
– Как волка не назови, он останется волком, – пробурчал кто-то из бойников.
Тома резко обернулась. Все колпаки похожи, они глядели одинаковыми проемами глазниц, но мне показалось, что голос принадлежал тому, кого ночью поймал Юлиан. Позже задам ему пару вопросов. Неспроста он ходил в лес перед нападением. Неудачный уход привел к неудачной засаде. У Юлиана – чутье, и если он почувствовал что-то не то – значит, оно действительно не то. Узнаем, как только вернемся.
– Найдется, из чего сделать ошейник? – громко спросила Тома, вроде бы ни к кому не обращаясь.
Бойники засуетились.
– Есть веревка.
– Предлагаю вариант лучше. – Я пустил коня к клетке.
Клин раскачивался с трудом и никак не поддавался. Бойники с опаской топтались на месте, удерживаемые только страхом за царисситу, за которую с них десять шкур снимут. На помощь пришел Юлиан, вдвоем мы справились с запором.
– Ррр! – строго сказал я забеспокоившейся человолчице.
Надежда перемежалась в ее глазах ужасом. Когда стенка стала приподниматься, Пиявка пыталась скользнуть в щель.
– Грр! – одновременно рявкнули мы с Юлианом.
Пиявка отшатнулась, а позванный мной щенок с удовольствием прыгнул к ней в клетку.
– Как назовешь? – спросил я Тому, не спускавшую с щенка сиявших глаз.
– А как посоветуешь?
– Твой щенок, ты и называй.
– Твои советы иногда – иногда! – очень полезны. Поэтому интересуюсь.
Я не понял, серьезно она говорит или язвит, и на всякий случай съехидничал:
– Назови Юлианом-вторым.
– Дурак. – Тома умиленно обернулась к пушистому созданию, которое выглядывало из-под опирающихся об пол конечностей Пиявки: – Будешь Шариком. Шарик!
– Гав! – сказал ей Шарик, виляя хвостом от самой шеи.
– Гав! – сказала Пиявка, влюбленно глядя на меня.
– С Шариком за Шуриком и воздушным шариком, – вздохнул я, отъезжая.
Глава 9
– В башне гости, – объявил дежурный, отворяя ворота.
До ранга цариссы, обладающей собственными войниками, Тома еще не доросла, поэтому дежурными были слуги. Некоторые из них одевались бойниками, чтобы не возникало проблем с высокопоставленными гостями. То есть, чтобы, если такие проблемы возникнут, их решал не обиженный чем-то гость, а своя хозяйка после трезвого и досконального разбирательства.
Коней вышел принимать не скрывавший лица Добрик. Он без назначения как-то сам собой стал главным распорядителем, мажордомом или как это тут у них называется. Если во дворце человек на такой должности называется дворецким, то в башне он должен быть башенным? Ну-ну, а в доме – домовым. Хреновый из меня филолог.
Сиявший приторно-сладкой физиономией Добрик был разодет в свежепоглаженное и расшитое. Видать, непростые гости пожаловали.
– Кто? – Тома махнула головой вверх, легко соскакивая и передавая уздечку.
– Ее преосвященство сестрисса храма Западной границы со спутником. И царисса Ася с дочерью. Их свиты я отправил на размещение в поселок, а высоким гостям осмелился предложить гостеприимство от вашего имени. Я правильно поступил? Если вы против…
В глазах Добрика царили такие поклонение и восторг перед новой хозяйкой, что немедля хотелось дать ему орден за правильное понимание политики партии и дополнительную премию за интуитивно четкое исполнение, учитывающее все ее, той политики, колебания.
– Все в порядке. – Тома устало поглядела в вышину, куда предстояло подниматься.
Лифтов еще не придумали. Надо бы соорудить простейший подъемник с противовесом. Внутренний дворик не давал возможности въехать процессии целиком, он позволял лишь спешиться и отдать коней слугам. Если прибывало много народу, как сейчас, требовалось сразу следовать вверх по крутым ступеням, чтобы не затруднять спешивание очередным въезжающим. Задранному вверх взору открывалась только уходившая ввысь узкая лестница. Даже двоим воинам разойтись сложно, если один не соизволит уступить. Казавшаяся снаружи громадной, внутри башня была тесной. На виски давило мрачностью и резкими перепадами света и тьмы. Между помещениями с выходившими на лестницу дверями периодически виднелись разрывы, необходимые для охраны и освещения. Из узких бойниц бил яркий свет, из-за чего некоторые закутки оставались темными и не просматривались. Сейчас в таких местах спешно зажигали факелы.
– У вас груз? – Впервые лицо Добрика выдало какие-то собственные, не наносные чувства. – Но ведь это…
– Да, – с деланным равнодушием кивнула Тома, пряча глаза с пляшущими бесенятами, которые праздновали триумф. – Обычные волк и человолк.
Обычные, ага. Да за т-а-к-у-ю хозяйку Добрик теперь готов не только в воду, но и в огонь, и медной трубой накрыться – все написалось на лице жирным шрифтом. О случившемся вся страна говорить будет! И ведь это только начало, Тома еще даже не царисса. Чего дальше-то ждать?..
Четверо бойников доставили клетку на руках, так как телеге сейчас во дворике не развернуться. Внутри порыкивали, волнуясь, два взъерошенных существа.
– Клетку несите в мою комнату, – распорядилась Тома.
Меня немножко резануло «в мою». Не в «нашу». Быстро же Тома осваивается с новой ролью. Хотя… это действительно ее комната. Ее башня. Ее земля и слуги. Интересно, в ее понятии я – тоже ее?
Брови Добрика вскинулись:
– Только клетку? А их…
– Само собой вместе с обитателями. Еще нужно сделать крепкий кожаный ошейник… два ошейника. Ему и ей. С длинными поводками. Застегиваться ошейники должны как на шее, так и на запястье ведущего, чтобы звери не вырвались.
Клетка медленно проплыла вверх мимо нас. На удалявшихся Пиявку и щенка было жалко смотреть. Их будто на казнь уносили.
– Кстати, – добавила Тома, пока по своему обыкновению Добрик не дематериализовался в рвении сделать все и сразу. – Подберите человолчице какую-нибудь одежду.
– Полный комплект?
– Комплект, а также всего другого разного и побольше. – Тома задумчиво пожевала нижнюю губу. – Многое из предложенного ей не понравится, если не все. Но хоть чем-то прикрыть надо. Теперь она в цивилизованном обществе.
