– Кто такая Тамара?
– Временная хозяйка этих земель. – Я сделал пальцем большой круг над землей.
– Лучше сразу назовем тебя.
– Не со всеми пройдет. Здесь матриархат.
– Чего?
– Бабы рулят.
– То есть, вы – под ними? – Он громко заржал, запрокинув голову. – Ну, дела! Чего на свете не бывает.
Любопытные бородатые рожи чуть приблизились и тоже заулыбались. Настроение у пришельцев поднималось. Появилось нечто вроде доверия, если такое слово подходит к случаю, когда доверять друг другу смерти подобно.
– Горы долго обходили?
– А у вас большой гарнизон?
– Вопрос снят, – хмыкнул я и указал пальцем на мясо: – Что за зверь?
– Не зверь, обычная козлятина. Хочешь?
– Не принято у нас, – вздохнул я, в очередной раз давясь слюной. Черт бы подрал хорошую видимость. – Ладно, прощай, Селиверст Афонин. Может, еще свидимся. Пойду объяснять матерям-командирам диспозицию. Думаю, поймут, дадут вам время уплыть.
– Прощай Чапа… как тебя?
– Мухин. Э-э… Еленин. Но если спрашивать, думаю, лучше говорить Тамарин.
– Столько всего и сразу? Хе.
– Не сразу. Но одно из них должно сработать.
– Ну, бывай, Чапа Мухин-Еленин-Тамарин. Прости, если что не так.
– Ушкурники! – завопил часовой из лодки.
Глава 2
Люди от костра бросились врассыпную. Селиверст поволок меня с собой.
– Что происходит?
– Речные грабители, люди-волки!
Ага, по-нашему – пираты.
К засевшему на мели судну подходила парочка меньших по размеру кораблей, их наполняли вооруженные люди. Речные грабители тоже пришли слева, из-за гор, по течению, теперь активно тормозили веслами. Потом весла синхронно взметнулись вверх. С двух сторон на оставшуюся посередине ладью полетели крюки на веревках, пираты притянули канатами борта и вмиг захватили оставленное командой судно.
Ушкурники, значит? На Руси их звали ушкуйниками, по типу кораблей – скоростных ушкуев с низкими бортами. Ушкуйники неоднократно разграбляли столицы Булгарии и Золотой Орды, брали штурмом бывшие столицы Швеции и Финляндии, Сигтуну и Або, которые после тех походов как-то сразу перестали быть столицами. Для себя ушкуйники тоже основали столицу, отечественную Тортугу – город Хлынов, целую пиратскую страну, где они жили, отдыхали, готовились к набегам, чинили корабли, свозили туда награбленное. Благодаря Голливуду героев разбойного промысла Карибского моря знает каждый, а о своих работниках меча и весла ни фильма не снято, ни книги не написано. Как говорится, абыдна, да-а. В конце концов, сделали бы как американцы: мало реальных фактов – остальное можно придумать. Голова на что? Ау, сценаристы! Такие типажи, такая фактура пропадает! Тема – конь не валялся! Любой автоматически станет первооткрывателем!
Поплутав в дебрях бессознательного, мысли вернулись в настоящее. Команда Селиверста рассыпалась во тьме по берегу, подальше от костра. С одной стороны – пираты, с другой – недружелюбное местное население. И укрыться негде. Ловушка.
Крики разочарования прилетели с реки: захваченное судно оказалось почти пустым.
– Говорит Урван Безухий! – донеслось с одного из кораблей. – Во имя нашего покровителя Великого волка и Священного леса изобилия, где однажды мы все встретимся, сейчас мы пристанем к берегу, заберем товар и никого не тронем. Выбора у вас нет, иначе сожжем все, и останетесь в Каиновых землях вкушать прелести людского братства.
– Все равно сожгут, – шепнул Селиверсту любитель топора, – иначе мы их догоним, они же будут груженые, а мы пустые.
– Что делать? – спросил рядом еще кто-то.
– Пока ничего. Ждать. И что мы можем? Их больше, и они – волки.
В мозгу засело: волки. Люди-волки. Опять. Сколько можно?! Только от одних сбежали. Хороши приключения: от человолков к волколюдям. Надоело.
– Люди-волки – это по повадкам? – не совсем к месту осведомился я. – Потому что рыщут и нападают?
– Они поклоняются волку. Племя волка. Павших Великий волк забирает в Священный лес, потому они не боятся смерти. Ничего не боятся. Наедятся каких-то грибов перед атакой – и хоть режь их.
Как берсерки в Скандинавии. Ничто не ново под луною. Да и под солнцем тоже.
Меня будто подбросило, и в ночь унеслось:
– Слышь, ты, Урван пока еще только безухий. Все ли ты знаешь о Каиновом племени?
– Это кто там тявкает? – правильно среагировал пиратский капитан на подростковый голос.
– Тявкает? Грррррррррау!!!
Я постарался от души. Так рявкнул, с таким зловещим предостерегающим горловым, если не сказать грудным, рыком, что пираты надолго затихли. Собственно, вокруг стихло все – только вдали вдруг проснулись и подняли обиженный гавк рвущиеся с поводков Пиявка с Шариком. Шарахнулись и заржали испуганные кони. Новые звуки берега испугали пиратов – они готовились привычно общаться с парой десятков воинов-купцов, где ни о волках, ни о конях речи не было.
– Я тоже волк. – Теперь меня слушали уважительно. И, цитируя классиков, Остапа понесло. – Но я пришел из Священного леса изобилия, чтобы никогда туда не вернуться. Там хорошо, но вам туда не попасть. Великому волку нужны соратники, а не прихлебатели. Какое геройство в том, чтобы забрать у слабых? Попробуйте забрать у сильных. Каиново племя вызывает вас на бой, чтоб показать, в кого превращаются волки, которые столкнулись с настоящим противником.
Я нес полную ахинею. Я уже знал: главное – говорить искренне. Верить в себя. Не видеть преград. Смысл сказанного дойдет (или не дойдет, если его не было) потом, когда дело будет сделано. Осталась малость: сделать упомянутое дело, о котором я пока ни сном, ни духом. Еще раз припомним великого Бонапарта: ввязаться войну – уже половина успеха, а там посмотрим.
Лай вдали смолк: наше зверье приструнили или забрали с собой на передовую. Пираты тоже молчали. Не дожидаясь, пока Урван найдет брешь в моей речи и, как говорится, разведет по понятиям, я громко продолжил:
– Дети Великого волка не уходят с этой земли в Священный лес, они застревают в пути. Уже не люди, но и не волки. Точнее, полулюди-полуволки. Выглядят очень жалко. Что обидно – это навсегда.
– Ерунда! – донеслось с реки.
– Детские враки!
– У малыша верхние полки поплыли от страха!
Дождавшись, когда ушкурники пошумят и немного успокоятся, я хитро улыбнулся:
– Доказать?
– Языком чесать все горазды. Предъявить нужно что-то весомее слов. – Урван чувствовал себя на коне.
Как успешный разбойник, он не верил в чудеса. Скорее всего, не очень верил и в тотемные сказки про загробную жизнь в неком лесу. Или верил, сейчас это без разницы.
