Шутит – значит, она в порядке. Худшее, что могло случиться – апатия, когда переохлаждение побеждает. Тогда поможет только врачебная либо похоронная команда.
Найдя все необходимое для старого аборигеновского способа добывания огня трением, я взялся за разматывание пращи. И…
Видимо, у меня вылетел некий нечленораздельный звук, потому что Марианна, ползавшая в траве во исполнение задания, в страхе оглянулась:
– Что случилось?!
– Чудо из тех, которых, как я считал, не бывает. Аллилуйя!
– Неправильно. – Заметив, что мой ликующий взгляд некстати скользнул по ней, Марианна быстро развернулась боком. – Нужно говорить: Алле луйя!
– Хорошо, но главное – чудо произошло!
За третьим витком обнаружился почти не прощупываемый кремень – Варвара в свое время запихнула обратно, пока я спал. Крепко же я спал. Может, проспал еще чего?
Настроение взлетело, как северокорейская ракета на Америку. События ускорились.
Мха здесь не было, специального трута тем более. Пришлось помучиться, собирая сухие тростинки-пылинки, но терпенье и труд перетрут даже трут. Не так быстро, как хотелось, но вызванный искрой огонь задымился, выглянул удивленным глазком и, наконец, полыхнул в полную силу.
Я удовлетворенно плюхнулся на траву.
– Ты просила веревку…
Царевна насторожилась: что-то в моем голосе ей не понравилось. Некая сомневающаяся интонация. Да, а что делать. Забрать слово, которое я дал, совесть не позволяла, но возникло непредвиденное обстоятельство.
– Могу обойтись. – Марианна мгновенно разрешила мне пойти на попятный. – Если тебе нужнее…
– Не в том дело. Дело вот в этом. – Двумя пальцами я поднял похожий на крупную песчинку кремень. – Если ты придумаешь, как его не потерять…
– Понесу во рту за щекой.
– А-а… разговаривать как?
– Это не проблема.
Жаль. Молчащая спутница меня устраивала больше.
– Держи. – Со вздохом я отдал пращу и кремень.
Затем мне понадобилось пять попыток, чтобы кидаемая о ствол дерева принесенная чурка развалилась вдоль трещины. Меньшую половинку я водрузил на разгоравшийся хворост, вторую временно отставил в сторону.
Любопытное здесь сочетание растительности: частью она знакомая и родная, вроде дубов, сосен и прочего, частью известна из телевизора, из передач про дальние страны, и много вообще неизвестного. Среди темных стволов разной степени высоты и пушистости взгляд наткнулся на до боли знакомый светлый ствол с темными проплешинами. Береза. То, что надо.
Срезанный кусок бересты я загнул углами внутрь, чтобы превратить в подобие квадратной тарелки. Для закрепления формы подошли чуть расщепленные веточки, они выполнили роль прищепок. Зачерпнув воды, я поставил самодельную миску на сооруженный из толстых ветвей таганок. Береста не загорится, пока в ней есть вода. Заваркой стали несколько листьев с разных кустов и деревьев. Хуже не будет, а насколько лучше – зависит от везения. Из прежних знаний на эту тему помнилось только, что дубовые листья – хорошее противоглистное. Дубы поблизости не росли, но какие-то положительные свойства имеются у каждого растения. В любом случае, горячий травяной чай полезнее холодного незаваренного.
Сзади пришлепали легкие шажки. Сомнений в том, кто идет, не было, и обернулся я только в последний момент.
– Как тебе? – Марианна прокрутилась вокруг оси, как балерина.
Подвязанная вокруг талии бывшая праща после узелка уходила вверх, совершая второй оборот над грудью. По всей длине веревку по-дикарски обвешивали ряды коротких лиственных веточек, чья бахрома гораздо лучше скрывала тело, чем ниточки служанок Вечного Фриста.
Молодая дикарка глядела на меня гордо и восторженно:
– Нравится?
А кремень она под язык, что ли, засунула? Или проглотила? Конечно, со временем он снова к нам вернется, и новый способ переноски намного надежнее рта, но смущающий этап между переноской и добычей огня…
Не о том думаю. После глупых мыслей про кремень накрыло осознание, что теперь моя нагота вызывающа. Руки дернулись в стремлении прикрыться.
– Твой вид, конечно, жутко неприличен, – лукаво констатировала Марианна, похожая на елку из банных веников, – но я не буду возражать, если до первой возможности ты походишь так.
– Нет уж, я сторонник равноправия.
– Это как? – удивилась спутница новому слову.
– Ну…
Как объяснить идею равноправия царевне из царства матриархата, где мужчина приравнен к имуществу?
Совсем бдительность потерял. Царевна мне друг – пока, но у нее, к сожалению, есть язык, а у любого языка есть особенность: иногда он развязывается, как шнурок, и человек падает… то есть выдает что-то не к месту. Если выдаст обо мне в неправильной компании, то мой язык может оказаться у меня в… в общем, как говорили у меня во дворе, надо следить за базаром.
– Равноправие – это когда члены одной команды не имеют преимуществ друг перед другом, – соорудил я максимально нейтральное определение. – Мы же команда?
Лицо Марианны расцвело, глазки раскрылись бутонами в праздничном букете, мысли заблагоухали:
– Команда!
– У нас все поровну. Значит?
Царевна вытянулась во фрунт: ноги вместе, руки по швам. Два веера ресниц понимающе просигналили, сжавшись-разжавшись:
– Все должно быть одинаково, никто не должен чувствовать себя в обиде!
– Превосходно. Вывод?
– Э-э… снять! – Изящные пальчики взялись за свои юбкообразные конструкции.
– Стоп машина! Не вздумай! Правильный ответ – обеспечить тем же самым всю команду.
Мой вариант Марианне понравился, одновременно восхитив ее и опечалив.
– Будет сделано!
– Но веревку пополам не рвать, она еще пригодится. Нужно придумать что-то еще.
– Я знаю, что делать! Я тут видела…
Она опрометью бросилась к ближайшим деревьям. А я – к ручью.
Кстати, слово «машина», не удержавшееся за зубами, царевну не задело. Знает или пропустила мимо ушей? Выяснять, тем самым привлекая внимание, не хотелось.
Прекрасная дикарка вернулась нескоро. К тому времени у меня был накрыт стол: чай, едва не опрокинувшийся, когда я снимал его с полыхающего огня, разложенные на листьях горсточки непонятных для постороннего комочков и много всяких штучек на «шпажках» – зачищенных тонких веточках.
Глаза царевны выставили масштаб полтора к одному:
– Это… откуда?!
– Дары природы. Угощайся.
По-царски щедрый приглашающий жест удался на славу.
– Сначала – вот, примерь. – Марианна нетерпеливо протягивала мне веревочку, унизанную ветками – еще одну туземную юбку, такую же, как у нее самой. – Подними же зад, лентяй!
