– Я сегодня или перепила, или переохладилась. – Марианна поджала губки и уставилась на меня исподлобья.
– Или испугалась.
Я пытался шутить, но ответ прозвучал серьезно:
– Тогда проблема решилась бы на месте, а вопрос не возник бы. Если ты не хочешь, могу потерпеть еще, только недолго.
– Я человек компанейский, всегда поддержу полезное начинание. С организмом нужно дружить. Если он требует…
– Кто бы говорил. – Марианна вспыхнула и отвернулась.
– Туда. – Я указал на плотную зелень впереди.
Несколько деревьев и высокие кусты создавали чудесное укрытие. Сначала я оставил Марианну в травянистой ямке, а сам проверил, не ожидают ли впереди сюрпризы – ненавижу их в последнее время. Аккуратный обход зеленой завесы по кругу и бросок в стиле человолка внутрь нее прошли успешно, в идеальном для нашей цели местечке враг не поджидал. Распластавшаяся в траве царевна послушно ждала сигнала, я призывно махнул рукой.
Яркие солнечные лучи прошивали кроны почти отвесно, пели мелкие птицы, стрекотали кузнечики. Только недавние трупы мешали атмосфере быть идиллической. Марианна оценила защищенность выбранного местечка от лишних взглядов.
Пробравшись ко мне, она встала столбом и опустила глаза. Распоряжаться дальнейшим вновь предоставлялось мне – по мнению спутницы ответственному за все, что произошло, происходит и еще когда-либо произойдет. Она назначила меня таким ответственным, искренне считая себя вправе. И ничего не поделать, так ей с детства в мозг вдолбили. Теперь она ждала результатов. Именно я обязан был выкручиваться, а ее дело – сторона, ведь главная часть проблемы решена – виновный во всех нынешних и будущих бедах найден, пусть исправляет ошибки и их последствия, а если сделает плохо, будет наказан. Обычная женская логика, знакомая мне еще по местам, от Каинового племени весьма далеким.
В очередной раз помянув про себя упомянутую логику нехорошими словами, я скомандовал:
– Приступим.
Повернувшись друг к другу спинами, мы одновременно начали процесс.
Надо бы поговорить о чем-то отвлеченном. Хорошая мысль. Правильная. Нужная. Только абсолютно невыполнимая.
Второй раз у нас вышел более спокойным и естественным, если не сказать деликатным. Во всяком случае, не столь зубодробительным, как первый. Любопытно: окажись царевна со мной, Томой и Юлианом, когда мы жили в лесу – как повернулись бы события? Четыре фонтана гормонов, из которых лишь один сдерживался ржавым вентилем разума. Да и тот постоянно давал течь. Немного давления на меня, и две парочки вполне могли основать новую человолчью стаю.
Странные мысли, но чем-то влекущие. Еще немало во мне от животного.
Организмам полегчало, и с легким ощущением счастья мы с царевной двинулись дальше. Местность разнообразием не удивляла, что нас радовало. Густая зелень, ниспадающая и восходящая, напоминала пасть хищника-вегетарианца – он ежесекундно проглатывал обидчиков, использовавших его части для эгоистических нужд, но что с ними (то есть, с нами) делать дальше – не знал. Мы пробирались сквозь чащу без приключений. В густом лесу иногда встречались кустистые прогалины, иногда – змеившийся пролесок, переходивший в мелкое редколесье на месте пожарищ. В основном мы прокладывали путь через дремучие дебри, и другой дороги я не хотел – на открытом пространстве нас легко засекут.
Непомерно уставшие, мы уткнулись в очередную стоянку судов. Правильнее будет сказать – в лагерь для экипажей, где можно приготовить горячей еды и поспать в тепле костра на твердой земле. Как на прежних стоянках, здесь кто-то заботливо оставил гору напиленных чурок, которые требовалось лишь расколоть на поленья. Под окружающими деревьями земля была умята и выровнена, осталось набросать ветвей-листьев, и можно ночевать со всеми удобствами.
Солнце клонилось к закату.
– Останавливаемся здесь, – снулым голосом сообщил я.
Марианна, казалось, только и ждала этих слов. Ноги у нее подкосились, ощетинившаяся трава с шипением сломалась под устало рухнувшим телом и, обозлившись, впилась шелестящей щеткой колючек. Марианна даже не охнула.
Она не могла даже пошевелиться – тупо смотрела, как такая же сомнамбула бродит по округе, собирает хворост и разводит костер. Более серьезные дрова пришлось добыть старым способом – выбрать чурку с трещинами и кидать ее о камни. На это ушли последние силы. Когда огонь благодатно затрещал, я решил не миндальничать:
– Собирай насекомых. И кузнечиков, и муравьев. Будем жарить все, что не убежит. И червей тоже. Будешь их есть, если приготовлю вкусно?
– Буду.
Сначала я направился к реке. Текучий холод обжег сбитые ноги. Наклонившись смыть грязь, я будто получил удар током под дых, открывший второе дыхание:
– Еда!!!
На дне виднелся знакомый темный овал. Беззубка! Пусть не устрица, но для голодных ртов – лучше любой устрицы. И только посмейте кто-то сказать мне про лимон или уксус.
Марианна подключилась к сбору донных раковин. Вскоре набралась небольшая горка. Я с трудом вскрыл одну из раковин с помощью щепки и острого обломка камня. Марианна с сомнением качнула головой:
– Какая-то слизь. Ты уверен, что ее едят?
– Не ее. Надо извлечь крепкий язычок, который, вообще-то, у нее не язык, а нога. Вот. Поджаривай на палочке и ешь.
Каждая раковина давала малюсенький кусочек аппетитно пахнущего мяса. Наесться не получится, нужное количество беззубок в округе просто не водится, но мы перекусили. Взоры повеселели. Я полез делать гнездо – ночевке на земле я инстинктивно не доверял. Подходящее дерево нашлось не рядом, зато с возможностью следить за движением на реке. Царевна наблюдала за работами снизу. Вскоре я пригласил ее наверх:
– Прошу.
Не тут-то было. Могучее сверху, внизу дерево имело ровный высокий ствол, без сноровки не забраться. Пришлось спуститься, чтобы подсадить. Бережно обхватив, я начал приподнимать…
– Осторожно! Порвешь! Или помнешь!
Женщина, она и в диком лесу женщина. А не человек. Иначе соображала бы по-человечески, а не по-женски.
– А во сне как бы не помнешь?
– Мы что… прямо так будем? – смутилась Марианна.
Совсем недавно ее смущало противоположное. Я даже повеселел:
– Отвыкла?
– К хорошему быстро привыкают.
– А я плохой.
Утверждение почти сразу было опровергнуто действием – присев на корточки, я подставил Марианне плечи.
– Ты хороший. – Она с нескрываемым удовольствием взобралась. – Хороший, который зачем-то притворяется плохим.
– Нет, я плохой, который притворяется хорошим.
– Неправда.
– Ты же меня не знаешь.
– Уже знаю.
– Не знаешь, – упрямо настаивал я, подпирая ладонями обнявшие шею бедра.
