– Гррр!
Со страшным рыком я ринулся на помощь царевне, намереваясь впиться зубами в бедро ближайшего мужика.
– Что с ним? Юродивый или придуривается? – От меня отшатнулись и постарались пнуть с разных сторон.
– Это мой человолк! – звонко объявила Марианна и тут же совершила величайшую глупость, добавив: – Не трогайте его!
Пожалела, комок ей в кашу и пенку в молоко. Не могла сказать: «Осторожнее! Кусается! Взглядом на тот свет отправляет, а слюна у него ядовитая!»
Впрочем, без толку, человолков здесь не знали. И тотем у Никодима и его команды, видимо, другой, если вообще имелось что-то святое.
– На суете показывать будем как диво заморское. – Отведя от меня взгляд, Никодим быстро зашагал к берегу. – Ловите, только шкурку не попортьте, больно симпатичная.
Несколько человек с веревками окружили меня. Еще двое схватили царевну, заткнули кляпом рот и теперь держали ее, дергавшую ногами в желании помочь – мне, а не себе. Храбрая девчонка, только глупая. Отвага – это смелость, проявленная к месту. Уместность определяется умом и опытом. У Марианны уместность диктовали эмоции.
Внезапно все кончилось, все застыли, как приговоренные на эшафоте, когда нож гильотины уже летит.
– Удачи и здоровья вам, люди добрые, гости дорогие, – раздалось из леса.
– И вам того же. – Никодим остановился между костром и судном, где его застал голос из чащи, и расправил плечи, вглядываясь в тень за листвой.
– Как вам наша земля?
– Благодарствуйте. Чувствуем себя как дома.
– Нет ли какой обиды или неудовольствия?
Голос был пожилой. Одновременно серьезный и настороженный. Умудренный. Обладатель такого голоса не станет нарываться зря, но своего не упустит.
– Никак нет, добрые хозяева, все превосходно.
– А дрова? Не сырые?
– Ничуть. Все как надо.
Среди деревьев показалась фигура. Тьма скрывала детали, но в основном все видно: крепкий старик в львиной гриве седых волос, что образовывали внизу сказочную бороду: длинную, белую, пышную. Необъятную. Граф Толстой нервно курит в сторонке, Карл Маркс и всякие Бармалеи рядом не лежали. Если только вымышленный персонаж Дед Мороз… но то – вымышленный. Перед нами стояла летняя копия новогоднего деда – в плетеных лаптях, холщовых штанах и рубахе, подпоясанной расшитым кушаком. Из-за спины старика высовывал свой любопытный нос мелкий постреленок. Видимо, тот самый «гляделец» из разговоров мальчишек. Оружия у «добрых хозяев» не было. На первый взгляд. Впрочем, на второй тоже.
– Если вас все устраивает, то будьте любезны выдать плату за гостеприимство, и можете отдыхать дальше.
– Благодарны хозяевам, извольте получить, что причитается, хотя оставаться, мы, увы, не будем. Дела.
– Вижу, что уже собираетесь, но нехорошо так торопиться. А если бы, не приведи Святой Никола, мы не успели, то что бы вы потом говорили? Как людям в глаза смотрели бы, и что они сказали бы о такой нелюбезности?
Продолжив елейным тоном, Никодим изо всех сил старался не сорваться:
– Простите нас, мы действительно торопимся. Если б мы вас сейчас не дождались, в следующий раз отблагодарили бы втрое.
– Не бывает следующего раза, гости дорогие, сами знаете. Кто это у вас?
Он указал на меня и царевну, удерживаемых дюжими вооруженными молодцами.
– Мы не хотим портить отношений с конязем. Приносим свои извинения и, помимо стандартной платы, в подтверждение добрых намерений и долгой дружбы отдаем вам мальчишку. – Укрытый дорогим доспехом Никодим склонился перед лапотным стариком.
– Больной?
– На голову, а в остальном – сами видите. Симпатичный, крепкий. Готовый бойцовый пес.
– Что за девчонка с ним?
– Тоже больная, но… Но это наша девчонка, – непререкаемо закончил Никодим.
Заискрила дуэль взглядов. Злой Никодимовский напоролся на неожиданно могучий стариковский. Застывших в клинче взоров никто не отвел.
Старик вымолвил несколько добродушно, словно за ним в кустах пряталась армия:
– Девочку придется отпустить.
– Она наша.
– Ваша добыча?
– Просто наша.
Руки купцов-воинов потянулись к мечам.
– Если девочка путешествует с кляпом во рту и конвоем, то явно не по своей воле.
– Всяко бывает. Не нужно бы вам лезть в чужие дела. Добыча с вашего берега – ваша. Не спорим. Потому и отдаем мальчишку.
– Девушка тоже не ваша. – Я поднялся с четверенек.
У большинства отвалились челюсти, а от Никодима повеяло смертельным холодом. Отряхнувшись, я пошел к задергавшейся Марианне.
– Ну вот. – Старец удовлетворенно зевнул. – За обман полагается штраф, оставите один меч.
– За меч мы дюжину таких купим! – Вскинутая рука в бронзовых наручах указала на меня.
– Или откажем в гостеприимстве.
Новый раунд бокса взглядов остался за хозяевами леса. Не нокдаун, но победа по очкам. Гости были сильнее, но хозяева – техничнее.
– Согласны, – буркнул командир.
– И девчонку.
– Это слишком!
– Кудряш, расскажи, что видел, – обратился старик к прятавшемуся за ним мальцу.
Тот выставил палец, указав на меня и царевну:
– Первый огонь развели вот эти двое. Я пришел на дым, они уже спали. А вот эти, с челна, – палец Кудряша сдвинулся на вооруженных гостей, – их забрали.
Корабли здесь зовутся челнами, механически отметилось в мозгу. Это лучше, чем корытами. Как в старые времена на моей родине.
– Беглые, видно же! – не выдержал один из купцов. – Законная добыча!
– На нашей земле вся добыча – наша, – окончательно утвердил старец. – Отпускайте, пока я второй меч не потребовал. И буду вправе, сами знаете.
По кивку предводителя захваты ослабли, освобожденная царевна бросилась ко мне с объятиями.
– Ну вот, – довольно улыбнулся старик из глубины усов и бороды. – Все разрешилось. Кудряш, возьми за постой. И штраф.
– Не держите зла, – через силу откланялся Никодим.
– И вы, люди добрые. – Седая борода качнулась в ответном поклоне. – Будете в наших краях еще – заходите, милости просим. Мы люди простые, не злопамятные. Мы – да, а конязь лют. Но о том, что сегодня случилось, мы ему докладывать не будем. Мы друг друга поняли?
Взяв под руки Марианну, судорожно дышавшую после освобождения от кляпа, и меня, старик повел нас вглубь леса. Через миг к нам присоединился Кудряш:
– Дед Пафнутий, вот!
– Неси, – не глядя, отмахнулся дед Пафнутий.
