– Мы можем помочь друг другу. Найдите деревню… Как она называется? Зырянку, зайдите в крайний дом со стороны кузницы. Скажите, что дети в… Люба, объясни, пожалуйста, попонятней, я путаюсь в местных словах и названиях.
– В лагере убегайцев, в длинном доме без окон с уборной перед входом. Скажите, что разговаривали с Любой и она обещала, что вас накормят и дадут кров. Люба – это я.
– Спасибо!
– Вам спасибо, если дойдете.
Когда за женщиной сомкнулись ветви, Фенька мрачно предположила:
– А если ее поймают?
Люба вздохнула и отвела глаза.
Глава 6
Никудышный из меня следопыт, даже с курсами активного человолчества за плечами. Следов боя не нашлось, а от обычных следов рябило в глазах, все было настолько хожено-перехожено, что черт ногу сломит. Два часа коту под хвост. Тогда я решил начать от оставленного в поселке домика… и на этот раз не ошибся. Собственно, при здравом размышлении любой бы начал с того, к чему я пришел после долгих трудов.
Внутри кто-то был, а тела снаружи исчезли. Просыпавшийся поселок галдел, плакал и ругался, но на меня, парнишку в детской одежде с ножом в руке, никто не обращал внимания. Случайные встречные сразу отводили глаза и шмыгали под крыши. Ну да, здесь наказывают не только тех, кто носит оружие, но и свидетелей. Из одной хибары высунулась изумленная детская мордашка, ребенка тут же втащили внутрь. Женских лиц вообще не видно. Мужчины исчезали, едва заметив меня.
В левой ладони теплел подобранный по дороге камень, размотанная праща висела перекинутой через шею. С мечом в правой руке и метательным снарядом в левой я на цыпочках перетек под стенку.
– Я слышу, что ты снаружи, – раздался громкий голос. – Одно неверное движение, и получишь в подарок симпатичное сердечко сестренки. Скажи братцу, куда упирается острие моего ножа.
Донесся взволнованный голос Марианны:
– Кубарь очнулся, но драться не мо…
Звук смачного удара прервал речь.
– Заходи же. – Зимун умолк.
Дверь прикрыта. Через нее меня ждут в первую очередь. Подкоп? Если на слух уловили даже, как мне казалось, бесшумное приближение, то копание земли у стенки тем более заметят. Попробовать проломить стену с разбега? Снаружи можно выбрать наиболее уязвимое место, но нет гарантий, что попытка увенчается успехом. И хорошо было бы знать заранее, что в нужном месте с той стороны стоит враг, чтобы, как говорится, двух зайцев одним ударом. Впрочем, я уже прыгал на Зимуна, ничем хорошим это не закончилось. Оставалась крыша – соломенная, с достаточно большими пролетами между стропилами и обрешеткой, чтобы проникнуть внутрь одним прыжком. Жаль, что Зимун так же просчитывает варианты и делает такие же выводы. Он готов к любой ситуации.
Буду ждать.
Отбежав за уборную, я на уровне глаз проделал ножом дыру в загородке и сел в засаде. Выйдет же кто-то когда-то зачем-то, хотя бы по природной надобности.
– Братец, где же ты? – раздался голос Зимуна. – Думаю, за стенкой уборной или уже на крыше. Больно ты робкий, придется ускорить события.
– А! – вскрикнула Марианна.
Мозги вспыхнули и перегорели. Зачем я вообще сунулся в самое пекло? Царевне ничего не угрожало, пока я не появился. От человека проще добиться желаемого, угрожая не ему, а тем, кто ему дорог.
И уйти не получится. Поздно.
– Как бы ты не сбежал, братишка. Если гора не идет к Святому Николе…
Дверь распахнулась. Марианна в прежнем наряде полинезийки, в котором из-под завязанной на боку треугольной юбки выглядывали бинты (счастье, что не без них, а то в голове уже бродили дурные мысли) прикрывала собой следовавшего впритык Зимуна – тоненькая, как скелет, нарисованный на человеке. Одна рука Зимуна обхватывала ее поперек тела, вторая держала у горла меч, готовый сделать решающее движение. Множество свежих ссадин на царевне показывали, что без драки она не сдалась.
Праща стала бесполезной, я вернул ее на ногу: не смогу метнуть камень, когда враг прикрывается жертвой. Приходилось признаться: я проиграл.
– Считаю до трех и отрезаю очаровашке первое ухо, – сообщил Зимун, отводя руку с клинком. – Два уже было.
Я поднялся.
– Сдаюсь. Аким не хотел бы неприятностей.
– Откуда… ах да. – Зимун вновь начал пятиться. – Брось нож мне под ноги.
Я выполнил. Марианна смотрела с укором и, в то же время, с гордостью. Ради нее кавалер жертвовал собой. Что может быть романтичнее?
Представляю, как мы радовали возможных зрителей. Поселок будто вымер. Но ведь не вымер. Наверняка, жители следили в щели за разворачивавшимися событиями. Возможно, даже делались ставки. На себя, понуро застывшего в ожидании приказа, я бы не поставил. На стиснутую с прижатыми руками царевну, обхваченную поперек живота и с мечом около шеи, тоже. Фаворит вырисовывался единственный, теперь все зависело от него.
Ногой Зимун закинул оружие в открытую дверь и еще крепче прижал бестолково болтавшуюся жертву. Царевна стала напоминать куклу, которую таскает с собой малолетняя хозяйка-непоседа: ножки то волочатся, то не достают до земли, платьице порвалось, а спинка настолько прямая, что от первого же приложенного снаружи усилия переломиться может. Не сосчитать, сколько игрушек отправляется в мусорку после таких переносок.
Зимун проинформировал, сдвигаясь назад, в глубину помещения:
– Через десять минут первое ухо будет отрезано, еще через десять – второе, после чего наступит очередь пальцев. Когда они кончатся, в ход пойдут нос и грудь, потом останутся только глаза, а напоследок – сердце. Если тебя это не волнует, можешь не торопиться вести сюда сестренок.
Дверь захлопнулась.
Так, как я бежал, я еще никогда не бегал. Люба и Фенька все поняли, они шли за мной молча, а перед самым домиком на минуту остановились и обнялись.
– По одному, – скомандовал обладавший абсолютным слухом Зимун. – Сначала парень, остальные – когда позову.
С трудом удалось заставить ноги переступить порог. Марианна стояла посреди помещения, привязанная за руки к потолочной балке. Рядом с трупом Мураша в луже крови валялся Кубарь с перерезанным горлом.
– Это он его. – Марианна подбородком указала на единственного оставшегося стража. – Сказал, что от однорукого толку мало.
А деньги за троих достанутся одному. Ухмылка стоявшего наготове Зимуна подтверждала мой вывод. Сейчас он нашел повод избавиться от раненого, так же придумает что-нибудь насчет нас.
Зачем я вернулся?
А разве мог не вернуться? Марианна была в беде. Выбора не было.
Нет, выбор был: тупо идти вперед или сначала думать, что делать.
Связав и поместив меня рядом с царевной, Зимун позвал Феньку:
