Люба долго крепилась, но, в конце концов, не выдержала:
– Мне бы… в уборную.
– Номер больше не пройдет. Мелкая, держи баклажку. – Зимун бросил Феньке опустевшую после еды глиняную посудину. – Подержи сестренке, потом вынесешь.
– Потерплю. – Покраснев всем, чем одарила природа, Люба резко отвернулась.
Долго ей не продержаться. Я обратился к Зимуну:
– Мы трое вернулись, потому что одной из нас четверых угрожала опасность. Будь человеком, отпусти девчонок в уборную. Их даже провожать не нужно, без мужского сопровождения им там опаснее, чем здесь.
– Это понятно, но любая сделка должна быть взаимовыгодной. Что я буду иметь со своей человечности?
– Замолвим за тебя словечко, что хорошо обращался, несмотря на то, что мы… мы, а не ты! двух твоих приятелей положили. А когда сбежали – ты в одиночку всех поймал.
Зимун хмыкнул:
– Все, что ты сказал, и так понятно: Кубарь с Мурашом мертвы, а вы здесь. Скажите мне другое. Что при нашей сделке я получу от вас?
Люба поежилась:
– Ваня, пусть себе, не надо. Мы потерпим. Не проси его ни о чем.
Подтекст, шитый белыми нитками, был понятен даже врагу: не буди лихо, пока тихо, а то хуже будет. Зимун ухмыльнулся:
– Давай, пышка, станцуй, и отхожее место в твоем полном, хе-хе, распоряжении.
– Я станцую, – громко сказала Марианна.
Что-то неправильное в ее глазах прочел не только я.
– Тебя вообще нужно на цепь посадить, чтобы на улицах безопасней стало. – Зимун задумчиво постучал клинком по ладони. – Вижу, вы договороспособные. Сделаем так. Парень остается с мечом у горла, девки удобряют окрестности, только дайте слово, что больше никаких фокусов – ни побегов, ни попыток выяснить скорость моей реакции.
Мы все переглянулись. Слово, данное даже преступнику, обяжет, но…
А что делать? Других приемлемых вариантов нет.
– Даю, – первым сказал я.
Марианна, Люба и Фенька облегченно выдохнули и присоединились. Зимун разрешил царевне одеться в сарафан, чтобы соседи не пялились, привязал девчонок спинами друг к дружке и вытолкнул всех троих за дверь, через которую их треугольник едва протиснулся.
– Наглая уж больно хороша, – со странным дружелюбием поделился со мной Зимун.
Подельники лежат мертвые, а ему поговорить о бабах охота. Ну-ну.
Я не стал спорить.
– Хороша.
Слово за слово, авось получится что-то выведать.
– Отдаст ее Немир за меня, если денег раздобуду?
– Нет.
– Мне тоже так кажется. А толстую?
– Ты убегаец?
Дружелюбие исчезло.
– Меньше знаешь – крепче спишь.
– Я просто предполагаю, а не выпытываю. За спасизада он никого не отдаст.
Любу никто не выбрал на таинственной суете, и если Зимуну даже она кажется недостижимой мечтой, то он не ровня кузнецу. Немир – простой деревенский житель, не голубых кровей, никаких привилегий у него нет, что приводит к выводу: Зимун – убегаец, он житель этого или другого такого же лагеря беженцев, и подданные конязя родниться с ними не хотят.
На обратном пути шестиногая конструкция все-таки застряла в двери. Одной рукой подавившийся от смеха Зимун втащил девчонок, вызвав треск дерева и тканей, второй рукой он держал меч над головой – на всякий случай. Люба причитала, Фенька хныкала, царевна злилась.
Зимун вновь привязал девочек к балке.
– Как сходилось, удачно? – ухмыльнулся он. – Удалось договориться, чтобы присесть одновременно? Я думал, завалитесь.
– Не завалились, – сквозь зубы выдавила Марианна, к чему-то прислушиваясь.
Надо же, раньше меня услыхала. Кони. У спасизадов коней не было.
– Здесь! – раздался возглас неподалеку.
Зимун мгновенно все понял, он подхватил Феньку, как самую легкую, и с клинком у горла девчонки распахнул дверь:
– Еще шаг, и ее тень будет приходить к вам еженощно!
– Отпусти девочку, если жизнь дорога, – ответил ему строгий мужской голос. Снаружи фыркали кони и лязгал металл. – Отпустите всех, а сами уходите, нам нужны только дети.
– Если кто-то пошевелится… – Зимун вышел вместе с Фенькой, и когда его фигура исчезла из дверного проема, мне в глаза ударил яркий свет.
Глава 7
Через минуту три воина в облачении былинных богатырей сняли нас с балки. Похититель исчез, зато Фенька радостно прыгала вокруг спасителей, стараясь обнять каждого, кто не успел отвернуться и сделать вид, что занят. Я, Марианна и Люба вышли наружу. Немир едва держался в седле, он с коня ласково обнял Любу и хмуро посмотрел на нас:
– Все нормально? Живы-здоровы?
Я кивнул. Мой не блещущий многословием ответ устроил кузнеца. Люба взобралась к нему на коня и перехватила поводья. Меня с царевной и Феньку распределили на закорки оставшимся всадникам. Трупа Зимуна в пределах видимости я не видел, звуков боя не слышал. Значит, ему дали уйти в обмен на наши жизни. Меня такой бартер устраивал.
До деревни оказалось недалеко. Мы распрощались с помогавшими воинами, кузнеца под руки сопроводили в дом, где он упал без сил на длинную лавку в передней части. Девчонки помогли ему разуться и продолжили хлопотать вокруг него, а меня и царевну ждал сюрприз: помимо Урюпки в комнате присутствовали еще двое. Первый – крепкий юнец с нарочито расхлябанными движениями, жестким взглядом и ежиком волос на крупной лобастой голове. Парень был ненамного младше меня, в обычном подростковом балахончике, таком же, как на мне. Лицо с каким-то хищным голодно-дерзким выражением кривилось показной улыбкой, приплюснутый нос с широкими дырками ноздрей шмыгал, руки по-взрослому лежали скрещенными на груди.
– Это Постник.
В ответ на представление сестер парнишка сдержанно кивнул мне и царевне.
– А это…
– Знакомы, – раздалось девичьим голосом.
Вторым новым человеком в доме оказался человек для нас не новый. Елка. Та девчонка, встреченная нами в лесу вместе с подружкой. Ее рука привычно забросила за уши волосы, обрезанные по плечи, взгляд смеялся. В отличие от старшей сестры, Елку распирало изнутри только местами. В глаза сразу бросались плотные загорелые ноги, торчащие из-под кружавчато-расписного балахона, слегка икс-образные, формой еще больше подчеркивающие округлость широких бедер. Блестели гладкие овалы икр. По любому поводу энергично взвивались вверх пухлые ручки. Кузнец Немир не таков. Склонность к живости и полноте детям, скорее всего, досталась от матери, но она, как я помнил из разговоров, погибла.
– Привет, лесные проказники. – Елка, с хитрецой подмигнула и затараторила: – Мы с Постником только сегодня с отработки вернулись. Вот уж не думала, что станем родственниками. Между прочим, стоимость этих платьев, – двумя пальцами она приподняла подол Марианны, и той пришлось резко одернуть, – которые вы у Огняны и ее подружек утащили, поделили на всех нас и обещали взыскать. Правда, потом пришло известие, что некие спасшиеся от ушкурников сироты странным образом обзавелись одеждой. Счет переписали на их будущих покровителей, что для нашей семьи было бы еще хуже, если бы потом не сказали, что конязь всех простил и взял расход на себя.
