– Ангел Тома, она же цариссита Тамара Варфоломеина? – удостоверился гонец, что обращается к кому нужно.
Кивнув, Тома приняла соответствующую положению позу и соорудила царственную морду лица.
– Послание Верховной царицы.
Запечатанный свиток, вынутый из-под доспеха, торжественно переместился Томе в руки. Сломав печать, она быстро прочла.
– Что я должна делать? – Беспокойный взгляд поднялся на гонца, потом перебежал на нас.
– Быть на месте и принять все необходимые меры.
На Тому стало жалко смотреть. Внешние уголки глаз опустились, а из внутренних едва не закапало.
– Какие меры?! Я только вступила в должность, еще ничего не знаю!
– Мне неизвестно сказанное в послании дословно, но известен общий смысл. Если в башне остались прежние слуги, то свою часть работы они знают. Также можно обратиться в храм или к любой цариссе.
– Я уже тут, – встряла Ася. – Что случилось?
Не ответив, гонец еще раз театрально-величественно поклонился и вскочил в седло. Раздался быстро удалявшийся топот копыт.
– Верховная царица сообщает, – объявила нам Тома, – что прибудет с инспекцией в течение нескольких дней. Палаты не обязательны, она разместится шатровым городком. А что теперь делать мне?!
– Успокоиться и как можно быстрее прийти к пониманию двух главных правил жизни. – Ася погладила ее по плечу. – Первое: мелкие проблемы – пустяк. Второе: все проблемы – мелкие.
Тома некоторое время переваривала сказанное, потом вспылила:
– Верховная царица – не мелкая проблема!
Ася вздохнула:
– Ладно, начни хотя бы с одного правила, пока не созреешь до второго.
Глава 2
Башня встретила шумом. За нас переживали, но капризы хозяев не обсуждаются. Слуги выстроились на входе, приветствуя и ожидая распоряжений. Человек десять. И это только те, что не заняты. Сколько же всего народу горбатится на нас с Томой?
Поправка: на Тому. Я здесь величина не просто малая, а отрицательная, если зреть в корень, и все более опасная для чудесно складывавшейся карьеры сестренки.
Вопрос. Если мы не улетим домой достаточно быстро – куда однажды могу улететь я? Власть, к сожалению, меняет людей.
Ответ: нужно поторапливаться.
Из верхней части башни разнесся радостный лай на два голоса. Захотелось гавкнуть в ответ, я едва сдержался.
Вместо Добрика главным выступил немолодой мужчина.
– Приветствуем, цариссита. Долгих зим и удачи.
– В порядке прихоти: можете желать мне долгих лет, а не зим?
– Долгих лет, цариссита, – быстро сориентировался новый дворецкий.
– А вместо удачи – успеха, а то я получаюсь вроде неумехи бесталанной, которая без везения ничего не добьется.
– Как скажете. Долгих лет и успехов во всех начинаниях, цариссита, – вновь поправился слуга.
Дескать, любой каприз за ваши деньги.
– Как зовут? – Тома начальственно вздернула нос.
Временный дворецкий склонил голову.
– Сарыч, цариссита.
– Где Добрик?
– В подземелье. За прошедшее время с ним говорили поочередно сестрат Панкратий, еще до вашего отбытия, затем папринций и наши бойники. Добрика признали наполовину виновным. Он сознался, что разговаривал с посторонними, которые прошли тайным ходом, но утверждает, что поддержать их отказался.
– Поддержать в чем?
– В похищении царисситы или покушении на нее.
– Кто они были?
– Неизвестные, кто хорошо знал подземное строение башни. Кто-то из них жил здесь раньше.
– Или помогает им ныне, – спокойным тоном добавила Ася.
Сарыч поежился. Тома спросила:
– Что с подземельем сейчас?
– Несется перекрестное круглосуточное дежурство. Днем составляется карта ходов. На ночь запираем.
– Твое мнение о Добрике?
Сарыч замялся.
– Сказать нечего? – хмуро вбросила Ася.
– Ничего плохого. Он отменный слуга, образцовый дворецкий, за царисситу Тому готов, не раздумывая, жизнь отдать. Особенно его поразила забота о деревенских. И поимка зверей. Он ваш до мозга костей. Если спрашиваете моего мнения, то я искренне считаю, что зря занимаю его место. Каждый из нас больше пользы принесет на своем поприще.
– Кем ты был до замещения Добрика?
– Кладовик, ответственный за снабжение башни. Сейчас совмещаю.
Тома объявила ему:
– Я позову, когда понадобишься.
Сарыч откланялся. Остальные слуги были отпущены раньше, они готовили нам праздничную встречу и шикарный обед, сверху доносились невероятные запахи, гремела посуда.
До застолья мне не терпелось проведать радостно воющее зверье, почуявшее нас еще на подъезде. Но… люди важнее. Тома решила так же и направилась в подземелье.
Ася, в отличие от ушедшей в комнату уставшей дочки, пошла с нами.
– Позвольте, поговорю я, – предложила она. – У вас нет необходимого опыта.
– Это моя башня и моя проблема, – ответила Тома.
Ася пожала плечами и больше не встревала.
Добрик сидел в крошечной каменной выемке за прочной решеткой. Вскочив, он тут же полуприсел и склонил голову.
Тома подошла к решетке:
– Что можешь сказать?
Вместо прежнего Добрика на нас глядело полуживое привидение.
– Я виноват только в разговоре с чужим. Готов понести любое наказание, вплоть до крайнего.
– Тебя кормили? – поинтересовалась Тома.
– Почти ежедневно. Я не жалуюсь.
Судя по черноте на коже, допрос бойников прошел с пристрастием. Вряд ли мы вытянем что-то еще.
– Можешь дать слово, что никогда не выступишь против ме… против нас? – Тома обвела взглядом присутствующих.
Ася чуть отодвинулась, чтобы не мешать, и на переднем плане кроме Томы остались только я и Юлиан.
– Даю, – сказал Добрик. – Это даже лишнее, ведь я уже присягнул вам ранее.
Тома вздохнула.
– В следующий раз, когда заметишь чужого, не разговаривай с ним, а сразу кричи. Зови на помощь. Подавай все виды сигналов, какие сможешь.
– И после того, как привлеку внимание, я думаю, нужно броситься на чужого и попытаться удержать. Я уже понял свою ошибку.
Выражением лица я показал Томе, что поддерживаю.
– И все-таки, – не утерпела Ася, – почему ты говорил с ним?
