– Думал переубедить, – ответил Добрик. – Теперь сожалею.
– Теперь скажи честно: кому и почему мешает цариссита?
Добрик сжался, как от удара:
– Если бы я знал…
– Дайте, я поговорю с ним с глазу на глаз, – обратилась Ася к Томе.
Ее тон не оставлял сомнений, что невредимым из разговора слуге не выйти.
– Нет, – отказала Тома. – Я узнала все, что хотела. Если появится что-то новое, Добрик сообщит. Так?
Подследственный испуганно кивнул – он представлял перспективу разговора с цариссой не хуже нас. А то и лучше, он же местный.
– Освободить, и пусть сразу приступает к своим обязанностям, – распорядилась Тома.
Юлиан предупредительно распахнул перед Томой дверь подземелья, мы двинулись наверх.
– Это первый шаг к провалу испытания. – Царисса Ася скривила узкие губы, в черных глазах полыхнуло. – Если хочешь занять в жизни достойное место, обязана поступать так, будто уже занимаешь его по праву. Твои нюни никуда не годятся. Жалость – первый шаг к поражению. Чтобы победить, нужны расчетливость, прагматизм и здравый смысл. Ты совершаешь ошибку.
– Потому что не хочу победить, – бросила в ответ Тома. – Хочу не проиграть. Поступаю соответственно.
Ася демонстративно вздохнула и умолкла. Дискуссия окончена. Победили, с ее точки зрения, молодость и глупость.
А меня взволновал никем не замеченный нюанс. Всплыли в голове многие употребленные цариссой «вентиляции», «адвокаты» и многое другое. Мы даже удивляться перестали. Сами тоже занесли немало новых слов, некоторые из них ушли в народ и могут прижиться, но очень уж правильно использовала термины из будущего ископаемая феодалка бронзового века.
Уловив момент, я губами изобразил Томе несколько слов. После жизни в стае она понимала меня за гранью слышимости.
– Простите, что не согласна с вашим мнением, которое я, конечно же, понимаю и, несомненно, буду учитывать для принятия решений. Проходить испытание – мне. Вы – просто человек со стороны, что-то знающий о нем или слышавший краем уха, разве не так?
Вот и озвучена подброшенная мысль. Из Томы однажды выйдет вполне сносная начальница, такие обороты с бухты Баррахты (да-да, есть такая бухта на далеком севере) не рождаются.
– Девочка моя, если я что-то говорю, – процедила царисса снисходительно и чуточку уязвлено, – значит, знаю.
– Вы проходили его?
Долгая пауза сказала многое.
– Проходили?! – взвилась Тома, а я едва не споткнулся.
Ася тихо ухмыльнулась:
– Да, я тоже ангел. Бывший. Не похоже?
Откуда же такая ненависть к чертям-мужчинам?!
Взбудораженная Тома думала о другом:
– Вы прибыли оттуда же, откуда и мы?
– Кто «мы»? – сверкнули льдом посерьезневшие глаза цариссы.
Я похолодел. Тома едва не обернулась ко мне и лишь в последний миг сориентировалась:
– Я и погибшая девочка.
После некоторой паузы Ася кивнула:
– Мы с вами земляки по происхождению, большего сказать не могу, ибо «Не слушать ангелов. Не слушать истории ангелов. Не спрашивать о Том мире. Кто слушал, да будет вырван его язык или отсечена голова».
При этом Ася повела глазами вокруг.
Тома поняла.
– Нам нужно выгулять животных. Не составите компанию?
– Сегодня уже поздно, а завтра утром нам выезжать в Грибные рощи за Дарьей, если ты не передумала с помолвкой. Мы будем рады, если вы проводите нас в путь.
– А как же визит Верховной царицы? Вдруг все поменяется или пойдет наперекосяк? Вы не поможете?
– Мои советы особо не требуются – у тебя своя голова на плечах и отменные слуги.
– Нас… кхм, меня с невесторами заберут в крепость? Я перестану быть царисситой?
– Тебе общим языком написали: Верховная прибудет с инспекцией. Сообщение начальника высшего звена адресовано начальнику среднего звена, об отставке речи не идет, иначе здесь давно распоряжался бы временный управляющий.
– Но меня обязаны доставить в крепость…
– Еще раз говорю: успокойся. Ты – хозяйка вотчины, а первое правило цариссы: быть скромной в величии, мужественной в сложностях и эффективной в сумятице непредсказуемых событий. А насчет визита в крепость… В некотором смысле крепость сама едет к тебе.
Сообщение о приезде Верховной царицы поставило персонал башни на уши. С возвращением Добрика на должность дворецкого все завертелось с еще большей скоростью. Добрик прекрасно справлялся с обязанностями, выказываемые им ответственность и рвение в желании угодить и сделать лучше, чем смог бы любой другой, были выше всяких похвал.
Раскланявшись, мы разошлись по комнатам.
Тома не могла найти себе места. Радостно встретившее зверье не отвлекло и не успокоило, ластившийся Шарик получал чисто механическое поглаживание. А меня Пиявка опрокинула и чуть не зализала насмерть. Едва отбился. Оттащили ее только вдвоем с Юлианом.
– Что ты об этом думаешь? – не выдержала Тома. Начала она едва слышным шепотом, но тут же вскричала: – Не молчи! Перестань обниматься, когда с тобой разговаривают!
– Во-первых, не обнимаюсь, – возразил я, заставляя человолчицу сесть и приветствовать хозяина, как полагается приличному зверю. – Во-вторых, думать буду потом, когда все уляжется.
Оставленный без внимания Юлиан взял на себя заботу о Шарике. Тома бессильно рухнула на кровать.
– Правильно, – сказал я ей. – Полежи, отдохни, приди в себя из той дали, куда улетела.
– Как можно быть таким непробиваемым!
Больше она не проронила ни слова.
Я возился с человолчицей. Набедренную повязку Пиявка или сама содрала, или слуги помогли, чтобы избежать проблем с туалетом. Команды она уже забыла, все надо начинать заново. Для начала – вернуть подобающий вид, который не шокировал бы окружающих. Я, Тома и Юлиан ничего противоестественного в ее виде не видели, скорее наоборот, одежда странно выглядела на существе, живущем в ладу с природой. Так же глупо смотрятся собачки или кошечки, которых «заботливые» хозяйки (я ни разу не видел, чтобы хозяином подобного чуда оказался мужчина) закутывают в тепленькие комбинезончики и обувают в сапожки. Представляю мысли животных о своих хозяевах. Сейчас я сам выглядел таким кретином. Но мы уже не в стае, вокруг – люди, а Пиявка всеми видными местами тоже человек. Придется подгонять реальность под действующие нравы, как бы ни возражало естество человолчицы.
Пока с помощью Юлиана я водружал сопротивлявшееся создание в штаны, нам принесли тазы и воду – освежиться после путешествия. Пиявка вновь рванула на себе материю.
– Фу!!! – что есть мочи заорал я и впервые применил плетку. – Сидеть!
