– Вы разве не знаете, сколько стоит сеанс у Дмитрия Никифоровича?.. – усмехнулась та. – А она ещё и ходит – то через день, то чуть ли не каждый день! Приходит и приходит, как будто влюбилась, как будто ей заняться больше нечем, только сюда ходить. Всё же видно – своего мужика нет, вот и ходит к нему: он – и богатый, и известный, и умный, и… всё такое!
– Вот ведь!.. Змея! – тут же перестала улыбаться насторожившаяся Света.
– И вообще она какая-то… безумная! – добавила Анастасия язвительно, видя поддержку. – Каждый раз уходит после сеансов вся такая нервная, растерянная, как будто сломанная кукла!.. Надоело уже на всё это смотреть!
– Точно! – поддакнула Кузьмина, с вызовом глядя на Мадаева.
– Ну, красавицы, совсем раскричались! – попробовал, было, тот их успокоить, но девушки так на него посмотрели, что он поспешил окончить беседу и постучаться в кабинет Зверева, не дожидаясь, когда Анастасия сообщит об их приходе по телефону.
Войти разрешили, и Костя со Светой прошли внутрь. Она сразу же расцвела, увидев Дмитрия Никифоровича, а Мадаев поприветствовал Иванову, которая была тут же. Впрочем, как и говорила Анастасия, она была несколько рассеяна, так что сначала даже не поздоровалась, решив, что они с ним сегодня уже виделись.
Быстро обсудив со Зверевым детали, Костя занял своё излюбленное место у окна, а Света уселась в свободное кресло. Она поставила рядом рабочий диктофон, готовясь вести запись, и заодно деловито положила перед собой листы бумаги, чтобы фиксировать ещё и вручную всё, что услышит.
Зверев же обратил своё внимание на Иванову. И вскоре та была под гипнозом.
– Вы готовы отвечать на вопросы Константина Михайловича? – спросил он у неё и, получив ответ, кивнул Мадаеву. Тот поторопился включиться в работу.
– Как вы познакомились с Зосимовой?
– Несколько лет назад я поехала в Беломорск, чтобы получить наследство покойной родственницы, и у юриста встретила Катю.
«Беломорск!.. Вот же оно!», – наконец, вспомнил Костя и ещё больше оживился.
– Расскажите-ка подробнее: куда вы ходили, что делали в тот день? Меня интересуют все детали!
– Представьте, что заново проживаете часть того дня, когда вы впервые посетили юриста в связи с получением наследства, – перефразировал Зверев. – Я вам помогу: начните с момента, когда вы только приехали в нотариальную контору по этому вопросу. Вы видите это здание?
Она улыбнулась.
– Да, я вижу двери.
– Почему вы улыбаетесь?
– Я подумала, что сейчас стану или очень богатой, или очень весёлой, когда узнаю, что в действительности звонок юриста был просто шуткой.
– Хорошо, вы входите внутрь?
– Да, теперь я снова вижу эти коричневые стены. Я их ещё нескоро забуду…
– Вас сейчас с ними что-то связывает? – словно смакуя свои возможности, уточнил Дмитрий эту незначительную деталь, уловив в словах Валентины какую-то эмоцию.
– Это здание было старым, давно не ремонтировалось, и когда я на самом деле получила наследство, я от радости оплатила его реставрацию. Сейчас эти стены уже другого цвета, они приятные и напоминают о том, что я сделала, – с удовлетворением ответила она.
– Хорошо, войдите внутрь, в кабинет! Вас ждут?
– Да, мне назначено время, и я вхожу. Юрист сидит за столом, он поднимает голову и улыбается мне. Немного елейно, как мне кажется…. Но я об этом не размышляю, потому что вижу в кресле сбоку ещё одну девушку, младше меня. Я сразу думаю о том, что она очень симпатичная и выглядит мило…
– Это Зосимова? – перебил Костя.
– Да, она молча смотрит на меня. Я тоже смотрю на неё, потом здороваюсь, она – тоже, а я перевожу взгляд на юриста. Он поднимается и представляет нас друг другу, говорит, что мы родственницы…
– Понятно, а что будет происходить потом? – попробовал ускорить процесс Мадаев.
– Мы ещё немного поговорим о формальных вещах, затем юрист даст мне бумаги на подпись, но я не подпишу, а заберу с собой копию, чтобы прочесть в гостинице, ведь я не очень сильна в таких делах, а упускать важные моменты мне бы не хотелось.
– Вы нервничаете? – вдруг спросил он.
– Нет, наоборот, мне радостно, – улыбнулась она. – Екатерина тоже взяла документы, и мы вместе вышли на улицу; мы будем ещё почти полчаса стоять на крыльце и делиться впечатлениями. Мы обе никогда даже не мечтали о таких деньгах, а тут – оставалось подписать документы и стать богатыми! Наверное, мы даже очень громко разговаривали – двое дворников неподалёку смотрели в нашу сторону и ещё какой-то рабочий…
Она вдруг замолчала.
– Что вы увидели? – быстро спросил Зверев, всматриваясь во внезапно напрягшиеся мышцы её лица.
– Ничего необычного, – медленно произнесла она. – Мне показалось…
– Вернитесь к этому эпизоду ещё раз: вы стоите на крыльце с Зосимовой. Это так? – спросил Зверев, и Мадаев, не мешая ему уточнять, даже удивился про себя, как тот обращает внимание на какие-то детали, которые он сам не слишком-то отмечает.
– Да, – вяло ответила Валентина.
– Продолжайте проживать этот эпизод дальше! – приказал Зверев, и она подчинилась.
***
– Это невероятно! – говорит Екатерина, и я тоже радостно смеюсь:
– И впрямь… Теперь даже не знаю, куда столько девать!
– А я – знаю! Я точно найду, куда деть столько миллионов! – она чуть не кричит от радости. – Ой, а что вы так смотрите?..
Она смеётся ещё громче, и я оборачиваюсь: оказывается, на нас глядят дворники.
– Мы уже уходим, – я им так говорю, потому что думаю, что мы мешаем и не даём крыльцо подмести. Я беру Екатерину под руку и шепчу: «Пойдём-ка отсюда, а то они так смотрят…».
Она тоже смеётся, и мы идём, а я ещё раз быстро оглядываюсь на здание с нотариальной конторой. И вижу там человека, я не видела его раньше, он стоит у дерева и смотрит нам вслед…
Валентина опять замолчала.
– Вы продолжили путь, да? – спросил Зверев.
– Да.
– Тогда почему вы замолчали? Что вас смутило?
– Мне показались немного знакомыми очертания того человека, – неуверенно ответила она.
– Тогда оглянитесь ещё раз – только медленно. Я хочу, чтобы вы сфокусировали взгляд на нём – ведь вы его видели, только забыли, – потребовал он, но она вдруг вскрикнула.
– Вы узнали его? – строго уточнил он.
– Да…
Сердце Кости билось в унисон с быстрым постукиванием пальцев заворожённой Светы, неотрывно следящей за сеансом и настолько увлёкшейся, что забывшей даже записывать.
– Кто это? – настойчиво спросил Дмитрий. – Назовите имя, кем бы он ни был!
