– Нет, со мной был Иван Бердников.
Света и ахнула от удивления, и хлопнула в ладоши от радости, что клубок стал распутываться, а на плечи Мадаева будто навалился огромный груз! Ему стало так тяжело, что он устало облокотился на стол. В голове его теперь было только одно: «Неужели это и есть – раздвоение личности?!.. Может, так и выглядит настоящее безумие? – когда кажешься нормальным человеком, но лишь потому, что сам не осознаёшь, что иногда творишь что-то, не контролируя себя? Или же она просто лгала?..».
– Вы гуляли, а потом разошлись в разные стороны? – попробовал он изменить ситуацию, но прекрасно ощущал ответ, который будет:
– Нет, мы гуляли, а потом я ушла сама.
– Почему так вышло? – еле двигая губами, спросил он, вытирая со лба пот.
– Потому что Иван оказался в пруду и уже не мог идти, – тяжело произнося слова, ответила Валентина.
– Ой, Константин Михайлович, можно я спрошу? Можно я продолжу? – снова воскликнула Света, попеременно глядя горящими глазами то на него, то на неё. Зверев и Никита молчали, но пока на невозмутимом лице первого проявлялось удивление, лицо второго становилось всё более сосредоточенным.
– Кто-нибудь может подтвердить, что вы были той ночью у прудов? – проигнорировав энтузиазм Светы, продолжил спрашивать Костя. – Может быть, вас видели служащие парка?
– Нет, в ту ночь было пусто и темно.
– Вы видели, как… Бердников оказался в пруду? Как это произошло? – его голос был холодным, даже ледяным – ему самому сейчас казалось, что он находится не здесь, а в какой-то холодной и очень злой сказке, которую читал когда-то в детстве. Читал и не верил, что мир может быть таким беспощадным…
– Он заснул на берегу пруда, и я сдвинула его в воду.
– Так вот почему он захлебнулся!.. – радостно воскликнула Света и снова хлопнула от воодушевления в ладоши.
– Конечно, вы так над ним пошутили? Он сразу очнулся и поплыл к другому берегу? – попробовал Костя ещё раз, но это не помогло:
– Он не очнулся.
– Почему он заснул, когда вы гуляли? Это вышло случайно, он просто хотел спать? – безнадёжно уточнил он, продолжая выполнять свою работу. «Это конец…», – его голова мучительно болела, ему хотелось всё это уже закончить, закончить и пойти домой, лечь и лежать, и чтобы ничего этого, этого дня, этого дела, расследования, не было… Но оно было, и Валентина отвечала:
– Мы пили пиво – я угостила его баночкой, но сначала, будто в шутку, сама открыла её и успела всыпать снотворное, пока он не видел.
– Зачем вы это сделали?
– Хотела, чтобы он перестал жить.
– Почему?
Она вдруг застонала, но тут же медленно продолжила, чуть не стиснув зубы.
– Потому что он знал, что это я убила Катю Зосимову.
В комнате громко тикали часы – так показалось Косте. Ему захотелось сорвать их со стены и швырнуть обратно, чтобы разбились вдребезги! Он тяжело дышал, но ощущал себя так, будто вовсе не дышал, будто не хватало воздуха… Кузьмина же чуть не подпрыгнула от радости, что дело проясняется ещё больше, чем она в этот раз рассчитывала! Она эмоционально хлопнула ладонью по столу, от избытка чувств даже отбросив на него свой блокнот, куда до этого периодически что-то записывала. Только Зверев молча вертел в руках незажжённую сигару, да Никита задумался о чём-то своём, словно его и вовсе не было в этом кабинете.
– Вас же во время её гибели не было в Петрозаводске, вы находились за границей? – чуть повысив голос, спросил Костя, ощущая страшную усталость.
– Я приехала специально, чтобы с ней… поговорить, – сказала Валентина. – Об этом никто не знал… Разговор не удался.
– Как вы это сделали? Как убили Зосимову?
– Я пришла к ней в гости. Мы пили чай, и я добавила туда снотворное…
– Снотворное? Это у вас излюбленный метод? – тускло уточнил он.
– У меня дома его много – мне его прописали, а я пропускала некоторые приёмы, вот и накопилось, – медленно, как будто не желая говорить, ответила она.
– Вы пришли в гости к Зосимовой и добавили в чай снотворное – что было потом? – едва ворочая языком, который будто налился свинцом, продолжил спрашивать Костя.
– Она почти спала и уже ничего не соображала. Я открыла окно и подвела её к нему. Оставалось только немного подтолкнуть…
Мадаев вытер вспотевший лоб и устало сел на стул. Ему казалось, что он постарел на годы, но в комнате всё также громко тикали часы, говоря, что прошли только минуты…
– Дверь была заперта…
– На ключ. У меня всегда были ключи от её квартиры, она мне доверяла.
– Каковы были ваши мотивы? Зачем вы убили вашу родственницу и подругу?
– Мне было больно, когда мы с ней поругались. А ещё – обидно, что она стала крёстной для чужой девчонки, а для моей дочери не захотела. И деньги… она перевела мне деньги, пятьдесят миллионов. Я не хотела их отдавать…
– Вы сказали, что избавились от Бердникова, потому что он знал о том, что вы убили Зосимову. Почему его вы убили только сейчас?
– Он шантажировал меня. После гибели Кати он обещал молчать – я ему заплатила. Но теперь он истратил деньги и позвонил мне – хотел получить ещё.
– Сколько вы заплатили ему в тот раз?
– Двадцать миллионов рублей.
Мадаев помолчал, решая, что же ещё нужно спросить.
– Вы сожалеете о том, что сделали?
– Нет, если вы спрашиваете о Бердникове – он никогда мне не нравился. И да – если говорите о Кате. Раньше я её любила.
– Что же случилось потом? – обессиленно спросил он.
– Наверное, мы были слишком разными, и я поняла это…
– Всё, я больше не могу: разбудите её, сеанс окончен! – обратился измученный Костя к Звереву. Тот кивнул. – И ещё… конечно, она должна помнить всё, что сейчас происходило…
Света понимающе похлопала его по плечу, но от этого дружеского жеста Костю только передёрнуло. Он сбросил с плеча её руку и повернулся – в глазах её была чистая радость, и от этого взгляда он сам ощутил только ужас…
Валентина пришла в себя, но только от гипноза – широко раскрыв глаза, она со страхом оглядывалась, пытаясь в окружении найти точку опоры, которую, казалось, она навсегда потеряла.
– Что?.. Что это сейчас было?.. Это я?.. У меня в голове фразы о том, что это я убила… убила Ивана и что Катю – тоже я убила… Разве это может быть?.. Я не могла… Я ведь не могла?! Как же это?.. Почему это выпало мне, почему я?..
– Успокойтесь, придите в себя! – кинулся к ней Зверев. Он схватил её руку, чтобы прощупать пульс, но Валентина отодвинулась и впилась в него странно-болезненным взглядом:
– Что со мной? Почему я ничего не помню? Почему в голове эти фразы? Что они такое говорят?..
