– Да.
– Это был первый сеанс у этого врача?
– Нет, третий.
– И что произошло, отчего у вас возникло беспокойство?
Голос Валентины задрожал от обиды и страха.
– Он проник в мою голову.
– Зачем?
– Хотел выяснить, насколько я богата.
Свидетели с недоверием переглянулись, а Света всплеснула руками, собираясь громко возмутиться, но Костя на неё шикнул, и ей пришлось прикусить язычок и оставить своё мнение при себе.
– Для чего?
– Хотел, чтобы я выдала ему денежную премию за эффективное лечение.
– И потом вам было плохо?
– Да.
– Вы пытались сопротивляться?
– Нет. Я ничего не понимаю в таких вещах. Он показал мне красивые часы, приказал уснуть… Потом велел, когда проснусь, помнить только то, что я решила перечислить ему большую премию в благодарность.
– Это был единственный подобный случай?
– Нет.
– Как часто Зверев использовал этот метод в работе с вами, чтобы получить дополнительную оплату?
– Пару раз в месяц.
Следователи ахнули, Светлана воскликнула: «Вот ведь как лжёт!», а Звереву, казалось, было всё равно – он не только не помрачнел после таких обвинений, но вроде бы даже усмехнулся.
– Он объяснял вам эти свои поступки?
– Иногда смеялся, говорил, что я дура, что мне не нужны такие деньги и что он найдёт им лучшее применение, – грустно ответила она.
– Хорошо. Я хочу, чтобы сейчас вы оказались в своём прошлом – три года назад, когда вы были в безопасности, до вашего беспокойства, до сеансов с психоаналитиком, – медленно, проникновенно сказал Никита, наблюдая за её дыханием. – Вы там, вам спокойно?.. И вы готовы к моим вопросам?
– Да, – мягко улыбнулась она.
– Вы уже знакомы с Екатериной Зосимовой?
– Да, она моя подруга и родственница.
– Она вам нравится?
– Очень! Она – моя единственная кровная родственница, кроме моей дочери…
– Вы хотели бы её убить?
Валентина охнула.
– Нет, конечно! Я хочу, чтобы она жила и была счастлива.
– Хорошо… Вы знаете Ивана Бердникова?
– Да.
– Он вызывает у вас симпатию?
– Нет, наверное…
– Почему вам неловко? – заметил Никита её смущение.
– Кате он действительно нравится, поэтому жаль, что мне он неприятен. Я стараюсь этого не показывать, чтобы ей не было обидно.
– А вы готовы были бы убить его, чтобы ваша любимая Катя могла найти себе более достойного партнёра? – уточнил он.
– Нет, вы что! – возмутилась она. – Разве можно убивать?..
– Я вас понял, не беспокойтесь! Тогда помогите мне: через три года вы скажете, что убили их. Я хочу, чтоб вы вспомнили тот момент, когда у вас в голове появилось знание о том, что это сделали вы.
Валентина, занервничав, не ответила.
– Вы помните тот момент, когда у вас в голове появилась информация, что вы убили Катю и Ивана, вместо информации о том, что вы точно этого не делали? – жёстко повторил Никита, и она тихо произнесла: «Да…». – Я хочу, чтоб вы рассказали мне эпизод, который предшествовал этой замене информации, – приказал он.
– Ну это же просто бред! – раздался голос Зверева, поднявшегося, было, с кресла, но снова посмотревшего в сторону конвоя у двери и севшего обратно. – Давайте выведем её из гипноза, всё ведь уже доказано, а такой длительный сеанс может плохо на ней сказаться… Вы же видите, что всё это её сильно беспокоит!
– Продолжай, Никита! – не ответив ему, строго бросил Костя и мельком посмотрел в сторону двери. Поняв его, охрана отошла оттуда и ненавязчиво приблизилась к ним.
– Расскажите эпизод, предшествовавший этой замене информации! – вновь приказал Санаев Валентине. – Где вы находитесь?
– В клинике, – прошептала та.
– Вам страшно?
– Нет, я всегда спокойно прихожу сюда.
– А уходите тоже всегда спокойно?
– Не всегда.
– Вам становится неуютно, когда врач самовольно вводит вас в гипноз?
– Да, – прошептала она.
– Вы пришли спокойная и что происходит дальше? Зверев опять подчиняет вашу волю?
– Да, – ещё тише ответила она.
– Он хочет денег, ещё?
– Нет.
– Что тогда?
Иванова вдруг стала задыхаться. Никита грозно сказал:
– Сейчас я рядом, и он не причинит вам вреда! Но вы должны сказать, что именно желает Зверев в этом эпизоде. Что он вам приказывает?
Дмитрий подскочил, но тут же сел на место – охрана, оказавшаяся за его спиной, предупредительно хлопнула его по плечу, останавливая. А Валентина, дрожа, продолжала:
– Он говорит, что сейчас придёт следователь и что я должна… делать вид, что не нахожусь под гипнозом. А потом, когда он прикажет: «Усните!», я должна показать, будто нахожусь под гипнозом, чтобы сообщить… следователю, что Иван Бердников позвонил мне в день своей гибели. Он так смеялся… Сказал, что это будет хорошая шутка…
– Это неправда? На самом деле Бердников не звонил вам в день своей гибели? – уточнил Никита.
– Да, он никогда мне не звонил, мы не общались кроме тех редких встреч после прогулок с Катей.
– Зачем Зверев так поступил с вами?
– Он сказал, что это будет смешно… А ещё – что я очень слабая и сама виновата. Он всегда говорил, что я слабая и потому недостойная богатства, которое мне досталось…
Присутствующие дружно посмотрели на Дмитрия, устало растёкшегося в кресле. Только Света кусала губы, мысленно проклиная Иванову за ложь. «Ну ничего, я выведу её на чистую воду!», – пообещала она себе, нервно сминая в руке блокнот.
– Потом он отпустил вас, убрал с вас своё влияние, да? Почему вы не рассказали об этом следователю? – спросил Никита, и Валентина печально ответила:
– Он отпустил меня, но приказал всё забыть…
– После рассказанного вами случая Зверев ещё вводил вас в гипноз?
– Да.
– Зачем?
– Он велел сказать… – её губы едва шевелились, – что я столкнула… заснувшего Бердникова в пруд…
Она задрожала. Никита переглянулся с Костей.
Дмитрий же в это время пытался остаться равнодушным и невозмутимым, но мысли всё лихорадочней метались в его голове.
– Успокойтесь! Вы этого не делали? – продолжал спрашивать Санаев.
– Нет, – её открытые влажные глаза блестели.
