– Хорошо. А потом – можно идти домой? – робко уточнила Света.
– Домой? – удивился он. – У тебя стажировка или нет? А может, передумала следователем становиться?
– Константин Михайлович, вы мне всё равно только телефонные звонки и доверяете. А в остальное время – ходи да слушай! Это же скучно, никакой самостоятельности!
– Хорошо! – усмехнулся он. – Отзвонись, куда сказал, и поедем – будешь беседу вести.
– Где?
– Как, уж забыла? Память твоя девичья… Записывай, что ли, чтобы помнить… Сегодня ещё встреча с Ивановой.
– Так она же сказала, что завтра можно?
– А главное в нашем деле – что?
– Что?
– Никогда не оставляй на завтра то, что можно сделать сегодня – а то опоздаешь. Ясно, стажёр?
– Ясно… – буркнула она, поняв, что пораньше с работы не уйти, и устало потянулась к телефону.
Когда основные дела были сделаны, Костя со Светой отправились к Ивановой и вскоре уже стояли у двери в её квартиру. Звонок прозвенел один раз, и Валентина сразу открыла. По её лицу нельзя было понять, как она относится к их приходу – она была чем-то расстроена или просто растеряна, – и они смущённо переглянулись, подозревая, что пришли не вовремя.
Всё же она пропустила их внутрь, провела в зал и даже благодушно налила чай в красивые кружки из фарфора с позолотой.
«Ну давай, девочка, не подведи!», – со скрытым удовлетворением подумал Костя, помня, что обещал отдать бразды правления беседой Свете, и не собираясь начинать разговор. Она же, открыв рот, осматривалась по сторонам, разглядывая вещи.
– Моя Маша уже пришла домой и теперь готовит уроки в своей комнате, – ощутив некоторую неловкость этой паузы, произнесла Валентина.
– А в каком она классе? – очнулась Света, когда Костя легонько тронул её за локоть, намекая на работу.
– Ей десять лет. Уже большая, но сейчас времена такие – боюсь даже дома оставлять одну: мало ли чего… Техники много, да и соседи не всегда могут помочь.
– Но, наверное, скоро муж придёт?
Костя чуть не поперхнулся. «Я ведь сказал, что Иванова в разводе! – с досадой подумал он. – Наверняка, к психотерапевту потому и ходит… Сейчас она её расстроит, и мы вообще ничего не узнаем!».
Валентина вяло улыбнулась:
– Нет, уже не придёт: мы разошлись, когда Машеньке шесть было.
– А почему? – настырно продолжала та, деловито доставая блокнот и ручку.
– Ну как… – смутилась она. – Не сошлись характерами…
– Да? А я думала, своего мужчину радовать надо и тогда всё будет хорошо.
Валентина вдруг засмеялась.
– Вы решили, что я за ним не ухаживала, не берегла, и он меня бросил?
– Ну да, – удивилась Света.
Та перестала смеяться и вздохнула.
– Да нет, в деньгах дело было.
– В их отсутствии, что ли?
– Нет, как раз наоборот.
– Это как? – Кузьмина налила себе вторую чашку элитного чая, глядя на Иванову с таким интересом, будто смотрела мелодраму по телевизору.
– Когда поженились, любили друг друга. Он не был богат, я тоже. А потом внезапно наследство получила, целое состояние… И он вскоре изменился: сначала работу бросил – зачем работать, если деньги и так есть? Потом вообще скатился, там уж не до любви было… Я и рассталась с ним. Зачем дочери пьяницу дома видеть? – вздохнула она и опустила взгляд в чашку.
– А сейчас что с состоянием? – осторожно уточнил Костя.
– Да всё так же хорошо, не жалуюсь. Недвижимость дополнительную купила, сдаю – прибыль постоянная; остальное в банк положила – проценты капают. Так что с деньгами проблем нет.
– А скажите: о финансовом состоянии Екатерины Зосимовой вы что-нибудь знали?
Валентина вздохнула.
– Бедная Катенька… Конечно, знала, тем более, что часть денег она как-то перевела мне на счёт, чтобы я могла кое-что ей купить.
– А как думаете, она могла куда-то деть всё своё состояние – кому-то подарить или одним махом на что-то истратить?
– Ну, это уж, простите, мне неизвестно: это получали мы деньги вместе, а тратила она их сама.
Костя со Светой переглянулись.
– Как это? – изумилась та. – Что значит: «вы их вместе получали»?
– Ну как же… ведь это наше общее наследство.
Костя отставил чашку с чаем.
– То есть Зосимова была вашей родственницей?
– В общем, мы как седьмая вода на киселе… Но наследство да, получали вместе. Это у нас троюродная бабушка, оказалось, жила в Беломорске. Скончалась несколько лет назад, а из родственников нашлись лишь мы: я да Катя, линии родства только разные. Вот между нами и разделилось это состояние. Собственно, мы с Катей так и познакомились: у юриста. Тогда же и подружились…
– А можете подробнее рассказать?
Валентина пожала плечами.
– Мне позвонил юрист, который занимался документами по этому наследству. Он нашёл мои контакты, сказал, что я – наследница и что есть ещё один наследник, равноценный мне. Для того, чтобы получить свою долю, нужно было приехать и подписать бумаги; я и поехала. Когда я вошла в кабинет, юрист представил мне Катю – она была уже там, – рассказал, что мы родственницы: у этой нашей бабушки, о которой мы не знали, хранилась родословная, и она включила в список наследников моих родителей и двоюродную тётю Кати. Их уже не было в живых, поэтому наследство перешло мне и ей…
Она замолчала, задумавшись.
– То есть тогда вы впервые и познакомились с Зосимовой?
– Да. Она мне сразу понравилась, – тихо улыбнулась Валентина. – Весёлая, жизнерадостная… И умная – она получила экономическое образование, и у неё сразу было много хороших идей, как поступить с полученным наследством, чтобы приумножать… Мы стали часто общаться. Я пригласила её как-то приехать ко мне в гости, а потом уже она купила себе жильё здесь же…
– Жизнерадостная… – помолчав, задумчиво повторил её слова Костя. – А почему, напомните, во время расследования её гибели с вами не беседовали?
– Да меня в то время и в городе не было: я была за границей. Смена климата, знаете, попытка отвлечься, подумать… Мне это посоветовали, сказали, что это благотворно влияет на здоровье… – помедлив, добавила она. – Приехала, а тут выяснилось… Бедная Катенька!..
Её глаза увлажнились и, резко подскочив, она быстро вышла на кухню.
– Дела! – взглянул Мадаев на Свету. Та цокнула языком, но сказать ничего не успела: Валентина, придя в себя, тут же вернулась с чайником, будто только за ним и ходила.
– Скажите, а Матвеевы, которые родственники Зосимовой, а значит, и ваши, никогда не выражали недовольства тем, что вам с ней досталось богатство, а им – нет? – уточнил следователь.
