Сдвинув стоящие на столе зеркало, пару шкатулок и гребни, она бережно разложила свои вещи: меч, небольшой мешочек с деньгами, кинжал, шлем, слитый с полумаской; сняла и положила рядом плащ и кольчужную рубашку. Остальное было в походных сумках, прикрученных к седлу – сейчас те должны были лежать в стойле рядом с расседланным Аженти, к которому Доминик то и дело мысленно возвращалась, надеясь, что и ему приготовили достойные условия для проживания.
Устало она прилегла на кровать. Через пару минут немыслимого покоя поняв, что очень быстро засыпает, неимоверным усилием она заставила себя подняться и забрать со стола кинжал – его она спрятала под подушку и только потом позволила себе положить на неё голову, и моментально уснула.
Проснувшись на следующий день, она с удовольствием отметила, что прекрасно отдохнула! Ещё немного она понежилась в кровати, а после неторопливо поднялась. Первой мыслью её было снова пройтись по комнатам, чтобы вдоволь насмотреться на окружающую красоту и насладиться видами из окон, но взгляд её упал на стол, и благодушное настроение резко изменилось – на столе лежал мешочек с монетами, но других оставленных там вчера вещей не оказалось.
Поспешно сунув руку под подушку, она поняла, что кинжал на месте, и сразу пристегнула его к поясу, радуясь, что из-за усталости накануне не надела приготовленную для неё ночную сорочку. Иначе, судя по всему, её лишили бы и этого, столь удобного, походного костюма мужского покроя, удачно скрывающего женскую фигуру!
Обыскав спальню и убедившись, что меча и кольчужной рубашки здесь на самом деле нет, она прошлась по остальным комнатам. Везде было красиво, стояли удобные диванчики с подушками из золотой нити и столики с искусно вырезанным орнаментом по краям; в воздухе висело благоухание, доводящее до безумия… Суетились служанки, уставляя подносы со сладостями, быстро передвигаясь из комнаты в комнату и поправляя занавески, окуривая покои немного душным ароматом, будто дыхания цветов было мало… А вот меча и остальных её вещей нигде видно не было. Поняв, что сама ничего не найдёт, Доминик попыталась выяснить что-нибудь у одной из служанок, но безрезультатно – эта говорила только на арабском и вопросов не понимала. Она дёрнула вторую, и третью, но всё было без толку!
В конце концов, под руку ей попалась и главная – Бухзатан. Та достаточно знала чужой язык, чтобы сообщить:
– Вещей нет, госпожа! Их унесли.
Говорила она это весьма почтительно и, Доминик, открывшая было рот, чтобы возмутиться, проглотила негодование.
– Куда же? – уточнила она, надеясь на миролюбивое разрешение вопроса, но та просто развела руками. – А почему?
– А зачем они вам? – вместо ответа спросила Бухзатан, глядя так удивлённо, будто не видела ни единой причины, отчего госпоже нужно было бы знать, где её старые вещи, и Доминик снова осеклась – взгляд служанки был так простодушен, наивен и чист…
– А кто знает, где они?
– Моя госпожа, мы собрали вещи, чтобы они вам не мешали, и отдали их слугам.
– Утром? Недавно?
– Ночью ещё, сразу, как вы уснули.
– А каким слугам? Где они сейчас? – уточнила она, уже теряя терпение.
Служанка молчала, простодушно глядя в ответ, будто не понимая вопроса.
– Спрашиваю, слуги чьи были? Визиря, султана? – повторила она, и та закивала:
– Визиря, султана…
Мысленно выругавшись, Доминик развернулась и ушла. Бухзатан же, пытливым взором проводив её до двери, ведущей из покоев в коридор, хлопнула в ладоши – и две служанки торопливо вышли следом…
Доминик успела дойти по коридору до первого поворота, когда встретила Пьера. Тот шагал бодро и, очевидно, тоже неплохо отдохнул. Увидев его, она обрадовалась тому, что может, наконец, поделиться своим возмущением, но на некотором расстоянии позади него заметила незнакомого сарацина и постаралась взять себя в руки.
– У тебя осталась кольчуга? – негромко спросила она.
Вопрос Пьеру показался странным, и он даже усмехнулся:
– Моя кольчуга? Конечно! А кому бы она тут понадобилась?
– Вот и я думаю – кому? – тихо добавила она. – У меня исчезло всё – меч и плащ, и остальные вещи…
– Похоже, здесь свои правила… – понимающе кивнул он и осторожно указал глазами в сторону араба, – кажется, вон тот пришёл сюда следом за мной: когда я выходил из комнаты, он был за дверью…
– Думаешь, следит?
– А за тобой?
– Вряд ли! – недоверчиво усмехнулась она, но Пьер многозначительно посмотрел на что-то за её спиной.
Доминик оглянулась – недалеко темнели две фигуры, закрытые чёрными накидками. Девушки или женщины, лиц которых отсюда было не разглядеть, о чём-то беседовали.
– Ну, это было бы бессмысленно! Они просто разговаривают, – пожала она плечами. – И, знаешь, пойду-ка найду Заира – уж он-то, наверняка, поможет мне разыскать вещи!
– Что ж, а я спущусь в конюшню… – услышала она, отходя.
«Хорошо, позже я к тебе присоединюсь!», – мысленно ответила она и отправилась искать визиря. Но его найти оказалось несложно – похоже было, что лишь приставленные к ней служанки не понимают её языка: почти все слуги и сановники, которых она встречала по пути в коридорах дворца, вполне сносно объясняли, где сейчас тот может быть.
Заир в это время вместе с Халибом находился у султана – они обсуждали ближайшие военные действия, но при виде Доминик разговор их изменился. Благодушно Юсуф спросил, как ей понравились покои, но она не ответила и сразу перешла к делу.
– Мои вещи пропали, – строго сказала она, и на лице Заира аль-Хикмета появилась какая-то озабоченность.
– Как это? – напряжённо уточнил он, а Халиб молча, но весьма красноречиво возвёл руки к небу, ужасаясь невежеству женщины, не умеющей вести приятную беседу. Но этот жест, призванный утихомирить, Доминик ещё больше возмутил.
– Плащ, рубашка, меч… – всё исчезло, и служанки не говорят, куда! Вот кому понадобился мой меч?! – ехидно заметила она.
– А вам он зачем? – в вашу сторону никто не посмеет и взгляда кинуть! – ответил Юсуф. Но её это не устроило, и в голосе появились нотки начинающегося шторма:
– Это мои вещи и ничьи больше, и я не променяла бы их и на самые красивые наряды! А такого меча, с которым сроднилась моя рука, и вовсе нигде не найти.
– Ещё один подарок того, кого уже нет?.. – оскалился Халиб, вспомнив её слова, сказанные в тот день, когда выяснилось о пропаже кольца.
Доминик, вспыхнув, уставилась на него жёстким немигающим взором.
– Им мне подарен кинжал – и он так заточен, что поспорит с самими острыми языками! Если ваши глаза видят, а память хороша, вы наверняка вспомните, что этот клинок недавно ранил ваших собратьев!
– Ни к чему сотрясать воздух гневом! – произнёс владыка, взглядом приказав советнику замолчать. – Любая ваша прихоть вселяет радость в наши сердца и будет тотчас же исполнена!
