– Илья, поздравляю тебя, мой сладкий, – я не вижу ее, но чувствую, как она жмется, в наглую обвив мой корпус руками.
Обернувшись, отстраняюсь от нее.
– Ты здесь откуда? – я удивлен. Марго никогда не ходила на бои. Да и вообще, там, на дне рождения дяди мы расстались с ней не попрощавшись. На ее месте я бы обиделся на себя, а она улыбается так, словно сожрать меня готова. Бл*ть, только ее сейчас не хватало!
– Дорогой, мне поговорить с тобой надо, – внезапно ее взгляд становится напряженным. Вот уж точно, чего мне сейчас не надо, так это разговоров с ней.
– Марго…
– Илья, все хорошо. Иди, я на улице с Птахой подожду, – подает голос Вика. Я оборачиваюсь, внутри закипает злость. Да хер я куда ее отпущу! Тянусь к ней.
– Илья, это очень важно. Правда, мне очень нужна твоя помощь! – едва ли не кричит Марго.
Бл*ть! Не успеваю ничего сказать, вижу, как Вика берет под руку Птаху и уходит с ним. Я хочу сорваться за ней. Послать всех к чертям и провести это время наедине с моей девочкой. Но Марго никогда не о чем меня не просила. И я понимаю, что у нее случилось что-то на самом деле страшное. И вряд ли из ее непутевых дружков есть хоть кто-то способный заступиться или помочь ей.
Вика
Он ушел с ней. Я так зла на него, меня просто раздирает. Вспомнить только высокомерную ухмылку той сучки, кровь закипает. Стояла там как дура в одной туфле, смотрела, как она в наглую лапает Илью. И тот просто молодец! Позволял ей вытворять такое! Уверена, между ними намного больше, чем дружба.
– Эй, Вик, не грузись. Они давно знакомы, их родители дружат, – Птаха словно слышал мои мысли. Я обернулась и строго посмотрела на него. Мне не хотелось сейчас говорить о нем. Нынешняя ситуация была еще более позорной, чем поступок Кирилла. Ей богу, этот вечер просто не мог быть еще хуже!
Птаха стоял рядом, облокотившись о капот машины, и нервно курил. Парню, как и мне, было не по себе. Не знаю, по какой причине, да и думать не хотелось. Единственное желание, чтобы сейчас из дверей здания ко мне вышел Илья и объяснился. Хочу, чтобы успокоил меня и сказал, что эта Марго не значит для него абсолютно ничего.
Когда раздался рингтон телефона Птахи, у меня замерло сердце в волнении.
– Да, – Птаха нахмурился, а я услышала голос Ильи из динамиков его телефона. Стало еще больше не по себе. Что-то внутри подсказывало мне: ничего хорошего он не скажет.
– Понял, брат. Да, конечно, все сделаю, как нужно.
Птаха сбрасывает вызов, делает долгую затяжку, словно издеваясь надо мной.
– Верх не сможет отвезти тебя. У него срочные дела, сказал, что обязательно тебе все объяснит позже. Просил отвезти тебя домой.
Внутри все оборвалось. Отвратительное чувство – когда исчезает последняя надежда на лучшее. Верх испортил все то, что даже не успело начаться.
Первой мыслью было послать Птаху к чертям и уехать домой в одиночку. Но без обуви, в таком виде я могла напороться на еще большие проблемы. Поэтому, молча кивнув, я прошла в его машину.
Усевшись на водительское, Птаха рванул с места. Я отвернулась к окну, молча наблюдая за происходящим вокруг. В воздухе царило напряжение.
– Вик, он не врет. Дело действительно важное, – раздался тихий голос Птахи.
Повернувшись, посмотрела на него. Чтобы не выдать чувств, пришлось сжать ногтями кожу на ладонях.
– Да плевать мне на него, Птаха, – улыбнулась, усиленно делая равнодушное лицо. – Думаешь, я сижу и рыдаю по твоему другу? Мы с ним всего пару дней знакомы.
Птаха перевел взгляд на дорогу. Парень ничего мне не ответил, но, судя по его хмурому виду, он не поверил мне.
Ну и плевать.
Эти двадцать минут, проведенных в дороге, казались мне адовой вечностью. Сил оставалось все меньше, все труднее было сдерживать свои слезы. Внутри все пекло. Мне хотелось кричать, хотелось выскочить из машины и разбить что-нибудь. Мне было обидно. И в первую очередь за то, что я так быстро доверилась незнакомому парню. Илья оказался обычным бабником. И во всей этой ситуации дурой выгляжу именно я.
Когда машина остановилась около моей калитки, я даже нормально попрощаться с Птахой не смогла. Глаза были на мокром месте, а в горле мешал ком.
Выйдя на улицу, бросила короткое «спасибо» и быстрым шагом пошла к калитке. Только когда закрыла за собой дверь и оказалась в темноте двора, прикрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слезы.
Столько надежд, столько мыслей и все зря. Я ругала себя за глупость. Мне было так больно! Идти в дом в таком виде я не могла, поэтому, решив, что с меня хватит, я упрямо вытерла слезы с лица и попыталась успокоиться. Больше не собираюсь ронять и слезинки из-за этого негодяя! Он не достоин этого. Пусть катится к своей Марго.
От этих мыслей я начала злиться. Мне стало обидно за себя. И чего это я вообще расстраиваюсь из-за Ильи? Он даже не потрудился выйти и объясниться со мной лично, а я тут слезы лью. Да к черту его! Забуду, словно и не было.
Достав телефон, со злостью стерла его номер и все сообщения. Только когда память гаджета оказалась пустой, выдохнула в облегчении. В груди свербело неприятное ощущение, но я гнала его прочь. Не буду, не должна давать себе возможность чувствовать к этому человеку хоть что-то. Он потерял свой шанс, а может, он ему и не нужен был?
Зашла в дом. На веранде стоял аппетитный запах жареной картошки. По всей видимости, папа уже поужинал. От этого запаха тут же заурчало в желудке. Только сейчас поняла, насколько голодна.
Не успела пройти внутрь, как дверь открылась. На пороге стоял отец. Его лицо было напряженным, но когда он увидел меня, улыбка озарила его сумрачное лицо.
– Дочь, ты? А я не ждал тебя сегодня.
Папа выглядел уставшим. Под глазами залегли синяки. Он так поседел за последнее время. Пятидесятилетний мужчина буквально за год превратился в старика. Мне было больно на него смотреть, на такого. Потерянного и одинокого. Но я изо всех сил скрывала свои мысли.
– Мы вернулись раньше, у Настиного отца какие-то проблемы на работе, – я пожала плечами и улыбнулась.
Папа кивнул. А потом прошелся задумчивым взглядом по моей фигуре.
– Ты чего в таком виде странном? И где вещи?
Я тут же покраснела. Платье действительно было слишком коротким. Да и папа знал прекрасно мой гардероб.
– Настя дала надеть, – улыбнулась, стараясь скрыть нервозность. – А вещи у нее завтра заберу. Пап, я голодная, пойдем кушать?
Подошла и обняла его. Папины крепкие руки всегда вселяли в мою душу спокойствие. Вот и сейчас. Окруженная им, чувствуя его тепло и его запах, я вдруг поняла, какой глупой была. И зачем, спрашивается, плакала? Вот он – родной для меня человек. Он единственный мужчина, с которым я чувствую себя счастливой. Самой любимой, самой красивой девочкой.
