– Я сказал, что сейчас не могу. Приеду, как решу все дела.
Она что-то говорила ему, но я уже не слышала. Только отголоски ее истерики доносились до моего слуха. Мне стало неприятно. Эта дама говорила обо мне? И кто она? Марго? Если это так, то почему она имеет на Верха какие-то планы? Меня раздирали сомнения, но спрашивать у Ильи я не стала. Я видела, как он напряжен и что не хочет говорить об этом. Да и сейчас выяснять отношения совсем не время. Моя голова занята только отцом. И все, чего я хочу – найти его как можно скорее.
Мы были в двух больницах, но там пусто. Нет никого хоть немного похожего на отца. Остается один вариант. И мы только что припарковались во дворе клиники. Если папы здесь не будет, я не знаю, что буду делать.
Женщина в регистратуре так долго листает журнал посещения, что мне становится плохо. Кажется, в любой момент могу свалиться с обморок. Верх рядом, я буквально кожей ощущаю его, и только это меня держит.
– Осадчий Владимир Андреевич? – она поднимает на меня глаза, а меня будто кипятком ошпаривает.
– Да, это мой папа. Что с ним?
Она хмурится, поправляя на переносице очки.
– Поступил в обед, сильное алкогольное опьянение. Интоксикация. Сейчас уже в обычной палате. Если хотите, можете навестить.
Мне не верилось в сказанное. Интоксикация? Алкоголь? Папа никогда не пил!
– Да, хотим. В какой он палате? – вместо меня спрашивает Илья.
* * *
Мои руки тряслись. Дыхание все не хотело восстанавливаться. Пятый этаж по лестнице да на нервное истощение – та еще штука. Илья посмотрел на меня вопросительно, а я все никак не могла решиться зайти в палату.
– Если хочешь, я пойду с тобой.
– Нет, Верх. Не хочу, чтобы это было место вашего знакомства. Отец не такой, он правильный, он хороший. Папа никогда раньше не пил…
Он обнял меня, посмотрел мне в глаза внимательно.
– Не оправдывайся, не нужно. Я верю. У каждого случается в жизни дерьмо и порой только так можно обнулиться, притормозить.
Прикрываю глаза, набираясь смелости.
– Все равно он не такой… – повторяю упрямо и, потянув за ручку, захожу в дверь.
Папа в палате один. Я вижу его профиль, он лежит с закрытыми глазами, положив руку на лоб. Услышав шум, он поворачивается, и его воспаленные глаза застывают на мне.
– Викуль… – слетает тихое с губ.
У меня в глазах слезы. Подхожу к нему, устраиваясь на краю матраца.
– Пап, ну ты чего? – голос дрожит, я касаюсь его руки. Он сжимает мою ладонь, смотрит на меня так внимательно, а потом, будто опомнившись, улыбается виновато.
– Прости, Викуль, сам не ожидал, что так выйдет…
– Ты так напугал меня, я весь день не могла дозвониться.
Отец кивает.
– Телефон потерял или украл кто, не знаю. Да я и выпил немного, видимо от непривычки так алкоголь подействовал. Очнулся уже в скорой…
– Пап, с кем ты пил? Скажи, что случилось?
Отец отводит взгляд, хмурится.
– Ничего, просто с напарником посидеть решили. Не волнуйся, Вик. Жаль только телефон пропал, да бумажник. Но бумажник пустой был.
Я даже думать об этом не хочу. Он лежал на улице в бессознательном состоянии. Какие-то уроды ограбили его, а потом уже люди вызвали скорую. Что могло произойти с папой? Да все что угодно! И даже представить, что я могла остаться одна на этом свете – страшно.
– Пап, скажи мне. Скажи, что произошло. Я обещаю, мы найдем выход…
Папа упрямо молчит. Но я не собираюсь сдаваться. Беру его ладонь в свои руки, сжимаю ее, давая понять, что я с ним. Мы решим любой вопрос, но для этого должны быть вместе.
– Из банка звонили. Они передают дело в суд. Пару месяцев, и у нас отберут дом.
Эти слова как ушат ледяной воды. Я отворачиваюсь, потому что глаза начинает щипать от слез. А я не хочу плакать. По крайне мере, при нем.
– Хорошо. Сумма какая?
Отец опускает глаза, я вижу, как напрягаются его скулы.
– Я взял аванс, внес его. Это не покрыло и половины платежа. А через неделю наступает время нового. Это как яма с глиняной землей. Карабкаешься, ползешь, но постоянно соскальзываешь и скатываешься обратно.
Я отвернулась. Пальцы дрожали, я нервно перебирала ткань юбки.
Папа сжал мою ладонь.
– Вот так бывает, дочь. Мамы уже нет с нами, не смогли мы ей помочь. Болезнь убила не только ее, но и нас до сих пор сжирает.
Я поднимаю на него глаза, чувствуя горечь.
– Если бы ты знал, что все так будет? Если бы знал, что лечение не поможет, сделал бы все то же? Продал бы квартиру, машину. Взял бы этот кабальный кредит?
Не знаю, для чего это спрашиваю. Может, для того, чтобы снова почувствовать опору? Понять, что у нас не было другого выхода, и мы затолкали себя в этот мрак не по своей воле?
Папа не сводит с меня глаз. И ответа ждать не приходится.
– Конечно. Я сделал бы все то же, что и тогда. По-другому никак, Викуль.
Тянусь к нему, обнимая за шею.
– Мы справимся. Я помогу тебе, пап. Пока не знаю как, но я постараюсь. Не волнуйся только. Ты мне очень нужен, держись ради меня…
Отец так крепко сжимает меня за плечи, а у меня в районе сердца горит. Эта сумма неподъемна для нашей семьи. Мы увязли целиком и полностью. Я не знаю, где искать выход и как его найти, но я уверена, мы сможем. Однажды все сможем решить.
* * *
Когда я выхожу в коридор, Верх стоит у окна и курит. Заметив меня, он срывается в мою сторону.
– Эй, ну как он?
Смахнув слезу, улыбаюсь. Молча обнимаю его, прижимаюсь к груди парня. Я вдыхаю его аромат, чувствуя, как немного отпускает.
– Все будет хорошо, – произношу это больше для себя, чем для Верха. – Они оставляют его до завтрашнего утра. Но папа уже в порядке. Пусть выспится, отдохнет.
Илья кивает. Подцепив пальцем мой подбородок, всматривается в мое лицо.
– Вик, ты ведь знаешь, что я сделаю все для тебя. Только скажи…
Если бы он мог это сделать… я понимаю, что просить о таком у Ильи – глупо и неправильно. Я решу все вопросы сама. Но знать, что он есть у меня, чувствовать его поддержку – это то, что мне сейчас нужно.
– Отвези меня домой, Верх. Больше ничего не надо.
Глава 19
Телефон снова зазвонил. Не было сил даже достать и посмотреть, кто там. Знаю, что не отец, на остальное сейчас плевать. Илья рядом. Его рука на моем бедре, а я, прикрыв глаза, улетаю потихоньку.
Только когда сели в машину и отъехали от больницы, я смогла вздохнуть спокойно. И тут же почувствовала смертельную усталость. Будто все силы разом выкачали.
