Дверь, ведущая из кухни в сад, оказалась приоткрыта. Значит, сестра вышла здесь.
«Я догоню ее, – подумала Лиза. – Только попью».
Осторожно, стараясь не шуметь, она достала из посудомоечной машины чашку, налила воды, попила и вышла в сад, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Трава, скошенная пару недель назад, уже немного подросла. Она была покрыта росой, которая в утреннем неярком свете казалась седой. На росе отчетливо были видны темные Танины следы.
– Ну вот куда помчалась без меня? – проворчала Лиза и пошла вперед, стараясь наступать именно в следы сестры, чтобы не намокли кроссовки.
Тут она вспомнила, что забыла спички. Ну, надо надеяться, в доме Марсо они найдутся!
Лиза перелезла через ограду на краю сада, там, где обвалилось несколько камней, и побежала к лавуару. Тани уже не было видно.
Лиза поджала губы. Она знала, что Таня, несмотря на то что была на два года младше, считает себя такой же умной, как старшая сестра, даже умнее, такой же сообразительной, как Лиза, даже сообразительней, такой же проворной, даже проворней… и вообще все у этого «Гастона» было «даже, даже, даже»!
Честно говоря, Лизу достали эти вечные Танины попытки соревноваться (совершенно бессмысленные с точки зрения старшей сестры!).
«А вот я сейчас как пробегу по траве мимо кабана
[32] Жибе и окажусь у лавуара одновременно с Танькой, даже быстрей», – подумала она.
Жибе, студент-медик, был приятелем девчонок и вообще всех детей, которые приезжали в Мулян на лето. Года два назад он выстроил в зарослях на окраине Муляна, поблизости от дороги во Френ, хижину из веток и травы, и вся компания натащила туда старых ненужных вещей. Там лежали журналы и книги, в жару было здорово посидеть в прохладном кабане, а на зиму и в дожди Жибе накрывал это замечательное строение полиэтиленом. Мимо кабана вела узкая дорожка к развалинам старой стены, через которые можно было выбраться прямо к лавуару.
Дорожка эта была довольно крутой, а сейчас, когда ее покрывала роса, она стала еще и скользкой, поэтому Лиза спускалась черепашьим шагом и опасалась, что Таня ее все-таки опередит.
И вдруг она услышала крик сестры:
– Нет! Нет! Я ничего не знаю!
И в голосе сестры звучал такой ужас, что Лиза замерла и ее пробрала дрожь. Что-то случилось… что-то ужасное!
Береза над ручьем
Лиза где-то запропастилась. Таня оглядывалась, оглядывалась, а потом это ей надоело. Она добежала до лавуара, всматриваясь в деревья, тающие в предрассветном сумраке, и крикнула:
– Адриан! Бруйяр! Где вы? Я знаю, что надо делать! Я знаю, как избавиться от Калиго Корней!
– Да неужели?! – раздалось над ухом насмешливое карканье.
Таня покачнулась и, чтобы не упасть, прижалась к стволу какого-то дерева.
Как черный, самый зловещий из всех призраков, прямо перед ней опустилась на землю Калиго Корней – в ореоле своих вздыбленных волос. И сейчас Тане казалось, что в этих волосах не только роятся вороны, но и извиваются змеи как у Горгоны Медузы!
[33]
– Ну и что надо делать? – вкрадчиво спросила она, приближая свое бледное лицо к лицу девочки. – Как расколдовать этих глупцов, которые шляются где-то по округе в поисках спасения? Что же ты узнала – и от кого? От того человека, который раздобыл рукопись колдуна Марсо? Говори! Говори все, что знаешь!
Ох, какое ужасное, какое мертвое, мертвящее лицо у Калиго Корней!
Таня еще крепче прижалась к стволу:
– Нет! Нет! Я ничего не знаю!
– Не знаешь? Врешь, врешь! – хрипло каркнула ведьма. – Ну ладно, я дам тебе время подумать. – Она простерла к Тане руки. Длинные пальцы с острыми ногтями скрючились как птичьи когти, изо рта вылетело черное облачко – и словно прилипло к лицу девочки.
Утро было прохладным, Таня давно уже озябла, но сейчас показалось, что все льды и снега, все студеные ветры налетели на нее, заморозили, отняли способность двигаться, говорить, даже моргать. Она почувствовала, что задыхается. Воздух с трудом пробивался в легкие. Страшно закружилась голова, боль скрутила тело, руки против воли вскинулись, пальцы растопырились, кожа сделалась сухой, шея словно одеревенела. И только волосы шевелились под ветром, Таня чувствовала это, только они стали какими-то тяжелыми…
Она покосилась на свою руку – и вместо нее увидела ветку, на которой шевелились листья. Листья имели форму сердечка, украшенного мелкими зубчиками. Опустив глаза, Таня обнаружила, что вместо ног у нее древесный ствол – да-да, ствол с белой корой, испещренный там и сям черными черточками. У самой земли ствол был темно-серым. Пальцы Таниных ног ощущали сырую землю, и их оплетали тонкие корни травы, которая выросла вокруг березы.
Да, вспомнила Таня, тут росла береза – в Муляне их было всего две или три, да и вообще берез мало во Франции, поэтому мама любила приходить сюда, гладить белую кору и вздыхать о тех шумных березовых рощах, которых так много в России, на ее родине. Когда она привозила дочек в Россию, первым делом они шли искать березы и гладили их.
Таня представила, как завтра или послезавтра мама придет сюда, к лавуару, погладит березу по белой коре, даже не представляя, что это ее дочь, пропавшая неведомо куда…
– Ну да, – прозвучало издевательское карканье Калиго Корней. – Это будет очень печально. Но и смешно! Ведь ты будешь стоять у того самого лавуара, где я когда-то спрятала драгоценности, которые собрала вместе со своими птицами. Не только сороки любят блестящие украшения, но и вороны. Ах, сколько у меня было этих сверкающих камней, золотых цепочек, браслетов, серег, колечек, неосторожно оставленных или потерянных их хозяйками! Впрочем, мои птицы ухитрялись вскрывать клювами даже крепко запертые шкатулки. И я зарыла свои сокровища здесь, оставив на одной из плит свой след, чтобы отметить место. Но сделала я его накануне того вечера, когда меня убил колдун Марсо. Он так ненавидел меня, что даже не захотел завладеть этими сокровищами – оставил их тому, кто решится их отыскать, не испугавшись Калиго Корней. Самым жадным оказался его собственный потомок! Вот уж посмеялась судьба, ничего не скажешь. Она отомстила за меня колдуну! Но теперь мои сокровища уже не достанутся никому! Никому! Их больше нет!
– Нет? – изумленно повторила Таня, и березовые листья зашумели, выразив ее чувства.
– Нет! – с вызовом каркнула Калиго Корней. – Однако этот глупый правнук колдуна и Бруйяр что-то загулялись… Пора бы им вернуться! Полечу-ка я поищу их и потороплю сюда. А потом полюбуюсь их встречей с одной спасительницей, которую теперь саму надо спасать. Только никто этого не сделает, кроме меня! Подумай об этом, девчонка. Хорошенько подумай! Я скоро вернусь, и ты прошумишь мне листочками, что вы там задумали, чтобы меня погубить. И тогда, может быть, я тебя… А может быть, и нет! – Она громко захохотала, а потом, взлохматив волосы и выпустив на волю своих птиц, взлетела в небо, где и сама обратилась в ворону и скрылась в вершинах деревьев вместе со стаей.
