Ох, я вижу, что вокруг лодки уже появились одеяния мертвецов. Те самые, которые стирают ночные прачки. А вот из-под лодки выбрался один из тех, кто помогал стирать… На свою беду помогал.
Надо спешить! Но крышка такая тяжелая…
Это невыносимо. Как больно! Я задыхаюсь… Но я сделаю это! Я выберусь отсюда, я все-таки увижу Амбра и услышу, как он смеется!
Ну еще, еще немного!
* * *
Шварц и Василиса оцепенело глядели на кровавые водоросли. А те перешли в наступление! Один из жгутов пополз на корму, саван начал натягиваться на борт лодки. Внезапно Шварц схватился за ближнюю к носу банку
[46], рванул ее и, ловко подцепив край савана, сбросил его в воду. Потом проскочил мимо Василисы и попытался скинуть оплетающий корму жгут, но тот словно присосался к лодке! Утопленник оказался совсем близко и ударил ногами по лодке, отчего та почти завалилась набок. Василиса с визгом схватилась за банку, на которой сидела, а Шварц не удержался на ногах и вылетел за борт. Он упал прямо в середину савана, который сразу начал обвиваться вокруг него. Шварц забился, пытаясь вырваться, но саван облепил его руки и ноги и потащил вниз.
В это время Василиса почувствовала новый удар в борт, и лодка перевернулась, накрыв ее с головой. Рванувшись вверх и вынырнув, девочка оказалась как бы прикрытой колпаком, под которым сохранялся воздух. Вцепившись в уцелевшую банку, она перевела дух и с ужасом всмотрелась в воду. Совсем рядом погружалась красно-белая тряпка, обернувшая чье-то слабо трепыхающееся тело, и до Василисы вдруг дошло, что это саван топит Шварца, а тот уже не сопротивляется!
Да жив ли он еще?!
Держась одной рукой за банку, Василиса высунулась из-под лодки, вцепилась в край савана и потянула его на себя. Но этот край вырвался и, мгновенно обвившись вокруг ее руки, потащил за собой. Василиса пыталась удержаться за банку, однако пальцы скользили: еще доля секунды – и она выпустит свою последнюю надежду на спасение!
Жуткий, отчаянный, мучительный визг достиг слуха. «Неужели это я кричу?!» – успела подумать она, но в это мгновение лодка подскочила и снова перевернулась. Василиса выпустила банку и начала погружаться, но саван вдруг отцепился от ее руки. Какая-то сила вытолкнула девочку на поверхность, а потом подбросила, буквально закинув в лодку. Василиса не успела отдышаться, как рядом с лодкой взлетело в воздух тело Шварца и плюхнулось в воду снова, но тотчас было вытолкнуто каким-то золотисто-серебристым существом. Впрочем, Василиса увидела только слабо мерцающую, испещренную красными полосами спину этого существа, а потом услышала тот же голос, что слышала раньше – сначала на берегу, а потом около бочки, которую голос почему-то называл клеткой.
«Помоги!» – требовательно отдалось в голове Василисы, и девочка вцепилась в плечи болтающегося на волнах Шварца. Но сама втянуть его в лодку она не смогла: безвольное тело отяжелело, стало неподъемным. «Я не справлюсь!» – в ужасе подумала Василиса, и тут из воды высунулась пупырчатая перепончатая четырехпалая лапа, похожая на лягушачью, и забросила Шварц в лодку. Василиса успела заметить, что на этой лягушачьей лапе кожа была белой, как у человека. Это что-то ей напомнило – только что?.. Между двумя пальцами была небольшая рана, из которой сочилась красная жидкость. Наверное, странное существо где-то поранилось.
«Заставь его дышать!» – приказал голос, и Василиса принялась изо всех сил трясти Шварца, с усилием поворачивая его то на живот, то на спину. Самое удивительное, что две белые лапы помогали ей, толкая лодку туда-сюда, чтобы Василисе было удобней. Она никак не могла вспомнить, как делается искусственное дыхание (а ведь учили этому в школе, учили!), и наконец в отчаянии принялась трясти Шварца изо всех сил, крича:
– Дыши! Дыши, Шварц! Дыши!
И вдруг он закашлялся, повернул голову, всхлипнул, вздохнул раз, другой…
– Шварц! – в восторге завопила Василиса. – Ты жив! А я тебя звала-звала, откачивала-откачивала, а ты не слышишь!
– Разумный кот только с третьего раза слушается, таков наш обычай, – прохрипел Шварц, с трудом открывая глаза.
– Это откуда? – счастливо засмеялась Василиса.
Шварц задумчиво уставился в пространство:
– Не помню. Представляешь, забыл! Нет, помню! «Два клена»!
– Пациент скорее жив, чем мертв! – радостно воскликнула Василиса.
Ну да, не только Шварц мог цитаты цитировать!
Он усмехнулся, вытер мокрое лицо мокрой рукой – и вдруг с ужасом уставился куда-то в пространство. Василиса резко повернулась и увидела пучеглазую голову, которая стремительно канула в воду.
– Ужас какой-то померещился, – пробормотал Шварц. – Красно-белая тряпка меня душила, а жаба тащила из воды. Или это была царевна-лягушка?
– Тебе ничего не померещилось, – шепнула Василиса, опасливо озираясь. – Жаба тебя спасла. А тряпки от нас еще не отстали!
В самом деле – чудовищные водоросли снова принялись кружить вокруг лодки. А с острова опять полились притихшие было трели, которые словно вдохнули жизнь в утопленника, потому что он начал разворачиваться к лодке, явно намереваясь подобраться поближе. Однако губительные саваны и жгуты не успели вновь броситься в атаку: раздался тот же самый пронзительный визг, вопль, разрывающий уши, – но теперь Василиса точно знала, что кричит не она. Да ни одно человеческое существо не смогло бы издать такой звук! А вслед за этим какая-то сила подняла лодку и понесла ее над водой, и казалось, это не утлая лодчонка, а мощный катер на подводных крыльях! Кровавые водоросли разнесло в разные стороны волнами, и не успели ребята испугаться в очередной раз, как оказались под одним из обрывов, которыми с некоторых пор изобиловали берега Стерлядки. Повинуясь мощному удару снизу, лодка взлетела в воздух, взвилась над обрывом – и вдруг развалилась на куски. Василиса и Шварц начали падать… но по какой-то счастливой случайности плюхнулись на небольшой выступ над самой водой. Над ними возвышался довольно крутой глинистый склон, а внизу, в волнах, алчно кружились жуткие водоросли. Две чешуйчатые лапы расшвыривали их в разные стороны, и при этом звучал все тот же пронзительный крик.
– Наверх! Лезь наверх! – заорал встрепенувшийся Шварц, изо всех сил подталкивая Василису, и она кое-как поползла по глинистому осыпающемуся склону, цепляясь за каждый слабый кустик, за каждую травинку. Иногда трава вырывалась с корнем, Василиса скользила вниз, но Шварц, ползущий следом, сразу начинал подталкивать ее под подошвы кроссовок, и она снова ползла наверх. Казалось, этот безумный подъем никогда не закончится!
Внезапно кто-то схватил Василису на шиворот куртки и с силой выдернул на край обрыва. Потом рядом с ней оказался Шварц, и она, протерев забитые глинистой крошкой глаза, разглядела, что вытащил их на «большую землю» тот самый мужчина, который не далее как вчера бранился с продавщицей Татьяной, уверяя, что к магазину выстроилась километровая очередь.
