Вдруг впереди Ивлада что-то завыло. Он насторожился: неужели волки? Да нет. Звук был хриплым, надсадным и стремительно приближался. Стена бурана вдруг задрожала, словно снаружи что-то пыталось её прорвать.
– Вьюга! – тихо позвал Ивлад.
Колдун услышал. В один миг вскочил на ноги, схватил свой посох и примчался к Ивладу.
Стена содрогнулась, шквалы снежинок прорвались внутрь, обдав Ивлада ледяным дыханием. В темноте мелькнули белоснежные вихри, и на несколько мгновений показалось, что они приняли очертания разинутых волчьих пастей.
– Кто-то колдует, – проскрежетал зубами Вьюга. – Притом вьюжные. Совсем честь позабыли, щенки.
Он поднял посох над головой и шагнул прямо в стену бурана. Волчьи пасти снова выступили из снежного вихря, захрипели, защёлкали. Вьюга двигался дальше, и скоро буран поглотил его целиком. Ивлад окликнул колдуна, но сам не расслышал своего голоса, такой сильный поднялся шум.
– Что там такое? – крикнула проснувшаяся Нежата.
– Не знаю, – ответил Ивлад.
Вдруг на рощу налетел лютый ветер, такой студёный, что даже дышать стало трудно. Вспомнился сон, увиденный накануне отцовской просьбы: буран, покрывший лес ледяной коркой, детский плач и птичьи когти, метившие в лицо. Расчищенное от снега место стало покрываться инеем. Звездочёт и Ветер проснулись, тревожно зафыркали, запрокинув головы.
На ходу перебрасывая распущенные волосы за спину, к Ивладу подбежала Нежата.
– Он ушёл туда? – спросила она. Ивлад кивнул.
Тотчас на поляну обрушилась густая метель. Ивлад успел посмотреть наверх: небо так и оставалось чистым, без облаков. Он прижал к себе Нежату, закрывая её от порывов ветра. Домир что-то кричал.
– Прикрой девоптиц! – попросил его Ивлад.
В следующую минуту метель исчезла, будто собралась в одной точке и растворилась. Нежата отстранилась, всматриваясь в очертания ближайших елей. Оттуда, слегка покачиваясь, вышел Вьюга.
– Сивар! – крикнула Нежата и, вырвавшись из объятий брата, кинулась к колдуну.
Он поймал её на лету и прижал к груди. На поляну вновь вернулось тепло, но буранная стена едва виднелась, совсем прозрачная и слабенькая.
– Что это было? – спросил Ивлад.
– Колдуны. Мои. Сдаётся мне, охотятся на кого-то из вас, царские дети. И не знают, что я с вами.
– Кому понадобилось на нас охотиться? – с ужасом спросил Домир.
– Да кому угодно, – сонно буркнула Грайя. – Вы-то на нас охотились. Почему на вас нельзя?
– Ружан, – выдохнул Ивлад. – Да нет. Не может быть. Он боится колдовства хуже огня.
– Тогда кто-то из других верховных? – предположила Нежата. – Сивар, пошли им весточку, что ты нас сопровождаешь.
– Но из-за этого его могут заподозрить в предательстве. – Ивлад потёр лоб и глаза. – Ох. Теперь они поймут, что встретили отпор?
– Поймут, – ответил Вьюга. Его взгляд как-то растерянно блуждал по округе. – Но их было несколько. Один колдун не смог бы такое наколдовать. И волки… с вьюжными, значит, по меньшей мере один зверослов.
– Может, Зверь на тебя злится? – Нежата взяла его руки в свои. – О, Прародительница! У тебя же пальцы дрожат, милый. Неужели потребовалось столько сил?
– Ничего страшного. – Вьюга изумлённо приоткрыл рот, когда Нежата поднесла его руки к губам.
– Я согрею, – шепнула она, дохнула и принялась целовать костяшки.
– Ну вас. – Домир махнул рукой и вернулся на своё место. – Теперь и не уснём все.
Ивлад опустил голову и отошёл, оставив сестру с колдуном. Скорее бы закончить этот путь и не волноваться хотя бы за Литу с Грайей. Он присел на землю к девоптицам и попытался подбодрить их.
– Всё будет хорошо. Надеюсь, вы не сильно испугались.
Лита и правда выглядела напуганной, но её взгляд смягчился, когда Ивлад ей подмигнул. Грайя невозмутимо отряхнулась и снова устроилась для сна, втянув ноги под себя.
– Чего нам бояться, – буркнула. – С нами и вы, и верховный колдун. Как-нибудь доберёмся. Уже полпути пройдено.
«И то верно», – подумал Ивлад.
* * *
День стоял погожий, звонкий. В лучах солнца кувыркались и серебрились мелкие снежинки, из ноздрей коней вырывался сизый пар. В другое время Ивлад бы радовался, а Ружан наверняка затеял бы если не охоту, то хотя бы долгую конную прогулку со своей дружиной. Но сейчас Ивлад постоянно оглядывался по сторонам, и тревожные мурашки ползали по спине. Домир сидел спереди, иногда они менялись и по очереди брали в руки поводья, не перекидываясь друг с другом ни единым словом. Пару раз Ивлад просил брата пересесть к Нежате, а себе брал Литу, чтобы его Ветер хоть немного отдыхал от двойной ноши.
– Серебряный лес нам поможет, если кто-то задумает повторить то ночное колдовство, – произнёс Вьюга, когда гребнистая спина леса стала ясно видна впереди, сверкающая на солнце, будто драгоценное ожерелье. – Я воспользуюсь чароплодами и смогу отразить любую силу, которая может быть направлена против нас.
Ивлад обернулся на него и встретился глазами с Нежатой. Та печально качнула головой, Ивлад сжал губы и не стал ничего говорить Вьюге.
Ему нельзя ступать в Серебряный лес. Придётся остаться где-то в ближайшей деревне. А там – думать, как быть дальше.
Он украдкой посмотрел на Литу. Девоптицы снова становились вялыми, даже Грайя почти всегда молчала. Щёки Литы красиво розовели от холода и скачки, волосы переливались оттенками мёда. Ивладу хотелось сказать: «Потерпи, дом уже близко», и он обязательно сказал бы, будь они одни. Сказал бы это и что-нибудь ещё.
Несколько раз Ивладу казалось, будто скоро налетит новая буря с волчьими головами, но это всего лишь ветер менял направление ближе к вечеру. Вьюга на всякий случай держал посох наготове и ещё более настороженно щурился по сторонам.
Наконец впереди расстелились замёрзшие болотца, тонкими тёмными струйками растеклись ручьи, текущие в приток Белой, скрытый от глаз вереницей деревенек. Девоптицы затихли в предвкушении, Грайя приподняла крылья, расправила их, оттолкнулась лапами от спины коня и взлетела: невысоко, неуклюже от слабости, но всё же зрелище это впечатляло. Солнце засияло на её волосах и серьгах. Пролетев немного, Грайя села на ветку – пока ещё на простую берёзу, растущую на подходе к лесу, и довольно распушилась.
– Давай ко мне!
Лита украдкой обернулась на Нежату, раскинула крылья и тоже взмыла в воздух. У неё получилось ещё ниже, чем у Грайи, но у Ивлада захватило дух. Он никогда не видел Литу такой свободной и величественной. Буро-рыжие крылья отливали медью и бронзой, волнистые волосы разметались по воздуху. Размах крыльев девоптиц был огромным, куда больше, чем размах человеческих рук. Лита по-прежнему берегла раненое крыло, и Ивлад едва не взвыл от досады: вот если бы не стрелял, как красиво и легко она сейчас бы парила! Пролетев меньше, чем Грайя, она тоже села на дерево и засмеялась.
