– Уверена. В конце концов, ты сможешь вернуть меня к лесу, если понадобится. Я знаю. Ты уже возвращал. Ты пошёл за мной, а я – за тобой.
Лита румянилась и говорила настойчиво, но всё же её голос подрагивал. Ивлад покачал головой. Ох, девоптица! Что же вбила себе в голову?
– Но ты говорила, тебе страшновато входить, – напомнил он.
Лита медленно осмотрелась, задрала голову и усмехнулась, разглядывая нарисованную девоптицу.
– Неправильно нарисовали. Слишком похоже на женщину. Или на нас во время превращения.
К ушам Ивлада прилила кровь. На потолке художник изобразил девоптицу с обнажённой женской грудью, тогда как у настоящих хозяек леса перья начинали расти от ключиц.
– Да уж, дал волю воображению.
– Как Ружан вас принял?
Ивлад развёл руками:
– Попытался убить или запугать колдунов, но сам едва не свалился с ног от болезни. Мне показалось, он был не прочь нас увидеть.
– А ты? Рад вернуться домой?
– Рад, – честно признался Ивлад. – Я думал, что захочу отомстить Ружану. Думал, что придётся противостоять ему, доказывать, что я тоже достоин места во дворце. Но всё вышло совсем иначе. Не так, как я себе представлял.
– Тогда я тоже должна бы желать отомстить тебе. – Лита вздохнула и повела крылом. – Но это чёрное чувство. Не стоит впускать его в сердце.
– Меня больше удивило другое. Сам Ружан. Болезнь изменила его. Или… та девушка.
– Что за девушка?
Ивлад пожал плечами.
– Какая-то молодая колдунья. Он успел наладить связи с бродячими колдунами, ты представляешь.
Двери распахнулись, и в зальчик вошла Нежата. Увидев Ивлада, она выдохнула с заметным облегчением.
– Вот ты где. Я уже думала, ты снова куда-то пропал. Лита, ты не вернёшься в лес?
– Она попробует погостить чуть дольше, – ответил за неё Ивлад. – Пока во дворце нет коронованного царя, ей не грозит огонь.
– Если позволишь, – добавила Лита неуверенно.
Нежата хитро сощурилась, глядя то на брата, то на девоптицу. Ивлад сделал шаг вперёд и сложил руки на груди.
– Она моя гостья.
– Дружба дружбой, – протянула царевна, – но семья семьёй.
– Ты сама привела во дворец стрейвинца.
– Ивлад, не нужно, – попросила Лита.
– Ой, да я и не возражаю, – сдалась Нежата. – Только смотри, если чуть почувствуешь слабость – говори, пока не поздно. Я предупрежу стражу. И одна по дворцу не ходи. Старайся не попадаться никому на глаза, а то мало ли что.
– И ты не скажешь про то, что присутствие девоптицы сулит беды?
Нежата вздохнула и развела руками:
– Не сама девоптица. А её пение. Ты только не пой, ладно?
– Не будет, – заверил Ивлад.
* * *
Нежата чувствовала шаги Вьюги за спиной. Она была благодарна ему за то, что он не покинул Азобор вместе с другими верховными, а без раздумий пошёл за ней в светлицу.
– Ты не поедешь за своими? – спросила она.
– Я не оставлю тебя одну сейчас.
– Я не одна. С Ивладом.
Вьюга сдвинул брови:
– В прошлый раз вы вдвоём оказались в темнице. Я не оставлю тебя во дворце с Ружаном и его людьми. Кто-то должен за тобой присмотреть.
Нежата стиснула пальцы, не зная, злиться ей или радоваться.
– Не думай, что я беспомощная. Военега больше нет. Стражи меня тоже слушают. Всё будет… неплохо.
Нежате хотелось заглянуть в свои покои, вернуться туда, где она провела всю свою жизнь. Рука привычно легла на ручку – округлую, с выпуклостями и впадинками резьбы. Хотя бы здесь была изображена не проклятая девоптица, а простой цветок. Нежата прижалась лбом к двери и вздохнула, растягивая мгновение. Перед глазами проносились воспоминания: светлица залита утренним солнцем, из-за летней жары распахнуты окна; Нежата с Ивладом выбирают расписные туески, с которыми пойдут собирать землянику, Февета приносит угощения и остаётся с ними – сплетничает о слугах, а царевна с царевичем громко смеются.
Как быстро всё переменилось.
– Я могу войти вместо тебя, – тихо предложил Вьюга.
Нежата будто очнулась и мотнула головой.
– Не нужно. Я сама.
Она повернула ручку и вошла внутрь.
Здесь было так же прохладно, как в опочивальне Ивлада. Прохладно и темно. В подсвечниках оставались оплывшие огарки свечей, на зеркале висели бусы, которые Нежата не успела убрать в шкатулку. Всё так, будто она отошла лишь на час, будто не было терема Военега и темницы, Серебряного леса и возвращения с колдунами.
– Для чего ты рассказал Ружану про Килату? Ты ведь понимаешь, что дал ему ложную надежду?
– Я предостерёг его от этого. Если твой брат благоразумен, он поймёт, что нет ничего хуже, чем обречь себя на такое.
Нежата хмыкнула:
– Он болен. И никогда не был благоразумным. Ты лишь раззадорил его. Хорошо, что он не сможет попасть в Стрейвин.
– Кто здесь? – раздался в коридоре знакомый голос. – Михле, вы?
Нежата насторожилась. В светлицу заглянула Февета со стопкой выстиранной одежды в руках.
– Госпожа! – взвизгнула она.
Нежата кинулась ей навстречу. Февета уронила ношу и едва не задушила царевну в объятиях. Нежата шмыгнула носом и поцеловала подругу в висок.
– Как же ты вернулась? – спросила Февета и осеклась, заметив Вьюгу. Он приветственно склонил голову, а служанка засмущалась и стала спешно поправлять одежду и волосы.
– Ох, простите, господин Вьюга, тут так темно, я вас не сразу разглядела.
– Всё хорошо, не извиняйтесь.
Февета взяла Нежату за руки и тут же отпустила, спохватившись, подняла одежду с пола.
– Ох, я сейчас очаг растоплю. Ты останешься на ночь? Вы… останетесь… – Февета махнула рукой и похлопала себя по губам.
Нежата ласково рассмеялась:
– Что ты, не торопись. Занимайся своими делами или пришли кого-то ещё. Мы… переночуем. Спасибо.
Февета расцеловала Нежату и выбежала из светлицы, закрыв за собой дверь. Нежата покосилась на Вьюгу: он стоял у одного из окон, чуть втянув голову в плечи.
– Мы переночуем? – осторожно переспросил он.
Нежата вздохнула и села перед зеркалом. На глаза попался кокошник, который она надевала по праздникам. Надела бы на коронацию одного из братьев, если бы она состоялась… Рука сама потянулась к украшению. Кокошник привычной тяжестью лёг на голову, жемчужные нити прохладными каплями легли на скулы, легонько тронули шею. Вьюга молчал в ожидании ответа, а Нежата не торопилась. Она не собиралась мстить колдуну и тянула не поэтому. На плечи навалилась такая усталость, какой Нежата ещё никогда не испытывала. Склонившись над столиком с украшениями, она прижала ладони к глазам и почувствовала, как под пальцами выступили горячие слёзы.
