– Уши! – крикнула Михле, мигом поняв, в чём дело. – Закрывайте уши!
Она спрыгнула с коня и упала на снег, плотно прижав ладони к ушам. Нежата поступила так же. Рагдай и Домир поднесли ладони к ушам, не слезая с коней. Зато никто из войска не услышал призыв Михле: ратники продолжали стоять, вглядываясь в золотое свечение.
Девоптицы пели изо всех сил: их голоса наливались такой мощью, что как Михле ни зажимала уши, но всё же не могла полностью оградиться от звуков. Напевы переливались полноводной рекой, разлетались золотом, пугали, завораживали, внушали такое множество чувств, что в груди всё переполнялось и бурлило.
Ратники не успели защититься от пения: с криками вскочили на коней, некоторые встали в строй, другие кинулись как есть, вразнобой. Со стороны Стрейвина на аларские войска двинулась буря: сильный ветер поднимал с земли пушистый снег и гнал вперёд. Всё чаще в клубах бурана вспыхивали огни размером с огромный весенний костёр.
Два войска столкнулись, с дальних рядов аларского строя полетели стрелы, но вспыхивали на лету. Несколько человек загорелись и упали замертво.
– Нет! – выкрикнул Ружан и кинулся в гущу битвы.
Михле села в снегу, не отнимая ладоней от головы. Рагдай пустился за Ружаном – руки у них обоих теперь держали поводья. Сердце Михле заколотилось о рёбра изо всех сил.
Колдуны разили аларцев без жалости: дыбились шторма, вспыхивали костры, кружили вьюги, сплетаясь и наполняя округу непрекращающимся гулом. Болота перед Серебряным лесом заволокло страшными буранами, вспыхивающими пламенем. Михле никогда не видела ничего подобного, и зрелище могло бы завораживать, если бы не было таким жутким.
Золото над лесом постепенно начало меркнуть, но из-за колдовских огней всё равно было светло. Девоптицы взлетали над деревьями крупными величественными силуэтами, перемещались, чтобы лучше видеть битву. Дождавшись, когда их песня смолкнет, Михле поднялась, запрыгнула в седло и поскакала вперёд. Нежата бросилась следом.
* * *
Ивлад и Домир выбежали из шатра, когда поняли, что Зверь решил завладеть их разумом с помощью девоптиц.
– Домир! – окликнул Ивлад. – Ты меня слышишь?
Лицо Домира оставалось сосредоточенным, и Ивлада это ободрило.
– У служанок был порошок. А ты?
– У меня от Нежаты.
– Пусть верховные думают, что они свели нас с ума, – предложил Домир. – Они ведь этого добивались.
Судя по тому, как легко им позволили покинуть шатёр, так и было. Ивлад кивнул.
Мимо них пронёсся отряд колдунов. Впереди разбухала и крепла снеговая туча, по команде взрывающаяся огнями. Пламенный вихрь оторвался от отряда и помчался вперёд. Пение девоптиц не могло заглушить крики, полные боли и безумия. Ивлад рванулся вперёд, но лес его не пустил, будто крепко держал невидимыми руками.
– Они заколдовали войска! – крикнул Ивлад. – Теперь будет бойня.
Ивлад и Домир двигались по кромке леса. Золотые лучи освещали всё как днём. В стрейвинцев летели стрелы, в аларцев – ледяные и огненные вихри. Крики мешались в сплошной непрекращающийся шум, люди падали замертво так часто, что сердце Ивлада заходилось от страха и сожаления.
Мимо белым вихрем промчался Вьюга, и надежда воспряла в груди. Уж он должен уговорить верховных прекратить битву. Ивлад чувствовал себя самым бесполезным созданием на свете: привёл войска на защиту земель, а когда дошло до битвы, скрылся в лесу и не может его покинуть.
Свет начал меркнуть. Снег на болотах уже густо пропитался кровью, воздух трещал и гудел от колдовства.
– Ивлад! – крикнул Домир. – Лес!
Ивлад сперва не понял, что имеет в виду брат, но потом увидел: Домир бежал вперёд, он смог выйти на болота, и лес его больше не держал. Ивлад, пригнувшись, бросился за деревья и, к его удивлению, не встретил никаких преград.
– Что с обещанием отца? – ошарашенно спросил он.
– Дорого заплатили. – Домир махнул рукой на погибших ратников, чья кровь стекала прямо под корни серебряных яблонь. – Держись ближе к стволам, не высовывайся.
Вдруг по болотам прокатилось что-то страшное: чёрная стена, сметающая на своём пути и колдунов, и аларцев. Чёрная туча то оформлялась силуэтом какого-то невиданного существа, то распрямлялась в струнку, металась и сносила с ног. Такого колдовства Ивлад ещё не видел. Сражённые не поднимались: их тела меняли форму, сжимались чёрными высохшими комками и застывали, неестественно воздев кверху конечности. Рядом с Ивладом взметнулся чёрный вихрь и ударил в ствол дерева, обрушив вниз несколько яблок.
– В лес! Глубже! – крикнул Домир.
– Мне нужно дать команду к отступлению!
Брат дёрнул его за плечо.
– Ты с ума сошёл? Куда ты полезешь? Они тебя не послушают!
Макушки деревьев раскачивались от ветра, там сидели девоптицы и наблюдали сверху за сражением. Вьюжных буранов сперва стало меньше, а потом они вовсе исчезли – Вьюга отозвал своих.
* * *
Михле сперва скакала верхом, потом спешилась и спрятала коня в лесу: туда не попадали колдовские вихри. Она побежала, пригнув голову: так ей было легче уворачиваться от стрел, огней и порывов ветра.
Мимо промчались две фигуры: белая и чёрная, Вьюга и Нежата. Снежные бураны разом стихли, крепкий мороз ослаб.
Кругом были разбросаны тела стрейвинцев и аларцев, снег слипся и почернел от крови. Колдовские силы разили страшно, но ещё страшнее было чёрное нечто, мечущееся сразу повсюду. Оно не просто убивало: превращало тела в скорченные горстки костей, вывернутых самым немыслимым образом.
Сила Смерти.
Михле видела Ружана: он стоял на снегу, его коня нигде не было видно. Старший царевич расправил плечи, а от его тела отлетали те самые разящие чёрные тени. Не тени даже: плотные вихри, стремительно снующие и сжирающие целые отряды.
– Ружан Радимович! – крикнула Михле. Её голос потонул в шуме. – Ружан Радимович!
Чёрный вихрь пролетел совсем рядом, но, едва не настигнув Михле, резко развернулся и растворился в небе. Михле вскрикнула от страха, но не остановилась.
Она не знала, что будет делать – и стоит ли. Но не могла не попытаться.
На Ружана надвигались огненные ветра, в них щерились звериные пасти, но чёрные вихри настигали их и обращали шипящими снопами искр. Если до Ружана доберутся верховные, то даже новообретённая сила не спасёт. Нужно прекратить это, пока он не убил всех… и себя.
Собравшись, Михле побежала со всех ног – к Ружану.
– Что же вы делаете! – воскликнула она и с силой толкнула его в бок. Ружан упал, ещё несколько вихрей вырвались из его рук и груди. Михле заглянула ему в лицо и вскрикнула от ужаса: он не был похож на себя, взгляд остекленел, челюсти были крепко сжаты. Он попытался сбросить с себя Михле, но вихри огибали её, будто не хотели ей навредить.
