– Ну, вообще-то, мы в курсе, все договоренности были произведены, когда ты ещё ничего не знал, – не упускаю возможности уколоть Дэва.
Он поднимает руки вверх, морщится от дискомфорта, ведь сейчас для него это несколько болезненная процедура, и я уже начинаю жалеть о своих словах.
– Сдаюсь, в руках нет белого флага, но пусть белое перебинтованное туловище служит моим знаменем капитуляции.
– Что касается меня, я уже давно простила тебя. Просто потому, что Санин друг не может быть таким говном, каким ты предстал перед нами. Что-то в нём должно быть хорошее, раз наш Саша с ним дружит.
– Сань, по ходу, я тебе не только жизнью обязан, а ещё и статусом доверия, раз уже факт нашей дружбы служит мне положительным признаком в карму.
– Я великолепен, Дэв, с этим трудно спорить, – выпендривается Сашка, – а значит, все вокруг меня должно быть прекрасным, да, малая, я же правильно сформулировал твои мысли.
Сонька смеется от «скромности» друга, но всё же подтверждает его слова.
– Диана, а ты что скажешь? – неуверенно начинает Дэв.
А я не знаю, что сказать.
Верю ли я ему? Скорее да, чем нет.
Но о человеке надо судить по поступкам, а не только по словам…
Глава 72
Давид терпеливо стоит и с неподдельной грустью во взгляде смотрит на меня выжидающе, надеясь услышать ответ на свой вопрос. Его изумрудные глаза вглядываются и считывают малейшую смену мимики и любое изменение эмоции на моём лице. А я тону в этой манящей бездне зеркал его души. Как же я хочу, чтобы всё, что он сказал, являлось правдой! Лелею надежду, что освободившись от своих прошлых предрассудков, Давид сможет глотнуть чистого, истинного, свежего воздуха человеческих, нормальных отношений, как с людьми в целом, так и с девушками в частности.
– Спасибо, что нашёл в себе мужество признать свою неправоту. Я тоже принимаю твои извинения.
Зелёные глаза Давида засияли радостным блеском, как свежая листва, которую ласкает рассветный луч солнца. В них отразилась потаённая, робкая надежда на продолжение этого разговора, но только между нами двумя.
Моё любящее девичье сердце, израненное прежними поступками и словами Дэва, гулко застучало от этой ответной реакции. Чувствую душой и понимаю умом, что этот высокий, красивый, темноволосый, зеленоглазый, широкоплечий, смелый, не раз спасавший меня из передряг парень чувствует ко мне симпатию, а возможно, и что-то более глубокое, желает связать себя отношениями со мной. И это заставляет девочку внутри меня радоваться и пускаться в пляс от счастья.
Здравомыслие же, которое не раз выручало меня в жизни от притягательных, но обманчивых надежд, не даёт полностью расслабиться и понестись навстречу вновь воспылавшим чувствам.
Слабая улыбка трогает мои губы в ответ Давиду. И чтобы скрыть неловкость, вновь поправляю одеяло на кровати Сашки.
Атмосфера в палате становится более лёгкой и благоприятной для общения. Соня тараторит о своих переживаниях по поводу предстоящей поездки, Саша подтрунивает над её страхами, но в то же время дает какие-то советы. Именно так и поступил бы старший брат, отпуская свою сестру на вечернюю прогулку с друзьями, среди которых есть парни.
Сама она до сих пор не верит, что поедет в Париж, что с ней вообще это может произойти, и поэтому не знает, что делать. Только усиленно учит разговорный французский и английский языки. Но менеджеры успокаивают её словами, что у них всё уже поставлено на поток, она не первая их подопечная, которую они отправляют в командировку в Европу. Что модель, выбранная для этих съёмок, по состоянию здоровья не может выполнить условия договора агентства, а они не хотят выплачивать штрафы, поэтому им срочно потребовалась девушка с такой простой русской внешностью, как у Софы. И ей очень повезло, что она оказалась в нужном месте в нужное время. Иначе госпожа удача улыбнулась бы кому-то другому.
Пока они с Сашей всё обсуждают, я периодически ловлю заинтересованные взгляды Давида. Он стал более открытым на эмоции и этим заставляет меня нервничать и покрываться мурашками.
Соня уехала после обеда. Попрощавшись с ней, я вернулась в палату. Помогла парням покушать, отнесла посуду в столовую. Смешно смотреть на них, как они морщились от вкуса больничной еды и минимального размера порции на тарелке. И хотя раздатчице оба парня приглянулись, больше положенного она всё же не дала. Зато с улыбкой всем пожелала приятного аппетита и задержалась на пару минут, наслаждаясь видом двух красавцев, которые «находились в её власти», даже если эта власть распространялась только на еду и её количество.
Как ухаживающей, мне обед не положен, более того, она смотрела на меня как на соперницу, и кидала колкие взгляды в мою сторону. Парням же доставались только добрые и радостные взоры.
Не только эта особа проявляла такие откровенно ревнивые чувства. Весь женский медперсонал, работающий в больнице, открыл паломничество в палату парней. И если обычно обход пациентов проводился утром и иногда вечером, то парней проверяли ещё и в обед. А между этими обходами захаживали медсестры и то слушали дыхание, то мерили давление. А также органы зрения и слуха. И как бы это было ни смешно, но к вечеру уже я реально устала от столь откровенного и пристального внимания, что уж говорить о парнях, по крайней мере, о Сашке. Ему надо побольше спать, но с постоянными приходами всякого рода персонала это казалось практически невыполнимым.
Единственное, что поднимало настроение, так это полное безразличие к ним со стороны Давида. Более того, мне казалось, что он практически весь остаток дня не спускал с меня глаз. Постоянно ощущала его и запиналась, спотыкалась на ровном месте.
Поэтому за общение с работниками больницы отвечал добродушный Сашка, и к вечеру они его так вымотали, что он просто уснул. В момент долгожданной тишины в палате.
– Диана, – позвал меня Давид, когда убедился, что Сашка спит, – как только я выйду отсюда, мы с тобой серьёзно поговорим и…
Стук в дверь прерывает его речь, в который раз. И он от отчаянья запрокидывает голову назад и говорит:
– Я найду комнату без дверей для этого разговора.
Посмеиваясь, прохожу мимо него.
На пороге возникают крестная и мама Давида. Отдохнувшие, они вновь пришли ухаживать за своими сыновьями.
Заметив, что Романов уже уснул, тихо проходят в палату, разбирают сумки, привезённые из дома.
Неосознанно зеваю, понимая, что всё же сильно устала за сегодняшний день. И от нахождения постоянно в одной комнате тоже.
– Диана, доченька, езжай домой, отдохни. Совсем я задержалась, приготовила еды мальчишкам на два дня, – а встретившись глазами с мамой Давида, негромко засмеялась, – Нана тоже всего привезла. Так что, думаю, что дня четыре уж точно наши парни будут только кушать. Отдохни, девочка. Сходи на учёбу. Я отложила все свои дела и спокойно побуду с сыном, и Наночка решила вместе со мной тут быть по возможности. Мы с твоим дядей не хотим, чтобы ты пропускала занятия.
