– А это еще что? – спросил Блэйд, переводя взгляд с ножа на меня.
Нащупав большим пальцем кнопку, я выпустила лезвие. Оно выскочило со щелчком, и я выставила нож перед собой – полюбуйся, мерзавец.
– Ну все, Кэйтлин. Положи его, – сказал Блэйд, расставив руки, словно для защиты.
– Позабавились, говоришь?! – крикнула я. – Позабавились?!
Он никак не мог защититься. Я сделала выпад и кольнула острием в толстовку.
Ахнув, Блэйд отшатнулся:
– Положи его. Ты спятила? Положи, кому говорю!
Я кольнула его еще раз, просто чтобы он почувствовал. Я ткнула его в грудь. Потом опустила лезвие и кольнула его в живот.
– Ты спятила! Спятила! Стой. Положи его. Давай поговорим.
Его глаза расширились. Я видела, что он запаниковал. Он по-прежнему держал руки расставленными, напряженный, готовый защищаться. Он отступил на шаг, другой – и уперся спиной в машину.
Я загнала его в ловушку. Я двинулась вперед и снова кольнула его, вдавив острие ему в живот.
– А ну, отдай! – гневно крикнул он и взмахнул рукой, пытаясь выхватить нож.
Я попыталась отдернуть лезвие, но вместо этого раскроила ему ладонь. Нож полоснул беззвучно. Я ахнула, у меня перехватило дыхание.
Недоверчиво вытаращив глаза, Блэйд поднес руку к лицу и уставился на сочащийся кровью разрез.
Сначала кровь просто струилась. А потом хлынула сплошным потоком.
Мы молча смотрели на кровоточащую ладонь. Онемев от ужаса.
А потом Блэйд завыл, заорал дурным голосом, разбрызгивая кровь.
Как фонтан, подумалось мне. Кровь хлещет, как яркий фонтан.
От его истошных воплей у меня звенело в ушах. От вида крови скручивало живот. Я начала давиться.
Я должна была заткнуть этот ужасный звук.
Размахнувшись ножом, я всадила лезвие Блэйду в живот.
А потом еще раз. Я пырнула его еще раз. И еще раз.
Вопли оборвались. Издав булькающий звук, Блэйд зажал живот руками. Темная кровь сочилась сквозь красную толстовку, заливая его пальцы.
Он со стоном рухнул на колени, страшно сипя. Кровь лилась из его тела. Он поднял на меня глаза, на лице застыла гримаса ужаса и неверия. Он пытался что-то сказать, но кровь заливала его язык и пузырилась на губах.
Обхватив себя руками, Блэйд повалился боком на траву. Как же быстро он истек кровью!
Я стояла и смотрела, стиснув зубы и борясь с тошнотой. Так быстро. Все случилось так быстро. Или это я потеряла чувство времени? Может, на самом деле он умирал долго?
Не могу сказать, Дневничок. Я стояла и смотрела на растекающуюся кровь. На огромную лужу крови, в которой, свернувшись калачиком, лежал Блэйд.
Я еще задыхалась, борясь с дрожью, сковавшей тело, когда до меня дошло, что он умер. И едва осознав это, я снова смогла двигаться, дышать и мыслить более-менее спокойно и взвешенно.
Я вытерла залитый кровью нож о рукав его толстовки. Потом сложила и кинула в сумочку. Собрала свои вещи и убрала туда же.
Затем я поехала домой и всю дорогу ревела. Ревела в голос, обливаясь горючими слезами.
Мой парень, моя единственная настоящая любовь, был мертв. Я убила его. Забила ножом и смотрела, как он истекает кровью. Убила его. Я убила его.
Как тут было не заплакать? Вот я и плакала, всхлипывала и стонала всю дорогу до дома. Я знала, что моя жизнь никогда уже не будет прежней.
Часть вторая
15
Слава богу, мама и папа спали у себя в комнате. Я бы не смогла сейчас посмотреть им в глаза. Рухнула бы замертво и больше уже не встала.
Как бы я объяснила им то, что сделала? Я и себе-то объяснить не могла.
Я замерла в темной кухне, не зажигая свет. Сумочка вдруг потяжелела в руках, словно весила сотню фунтов. Я уронила ее на пол у двери.
В доме царила тишина. Лишь мое прерывистое дыхание да гудение холодильника нарушали ее. Я сделала несколько шагов к кухонной стойке. Кроссовки заскрипели по кафельному полу. Мне чудилось, что они залиты кровью.
Чудился мне и Блэйд, плавающий на боку в луже собственной крови. Я и не знала, что у крови такой сильный запах. Острый и терпкий, почти железный.
Чудилось, что Блэйд поднимает голову из кровавой лужи и глядит на меня. Кровь струится по его лицу, склеила волосы коркой. Но он обвиняюще смотрит на меня сквозь кровавую маску. Ему не нужно ничего говорить. Ужас и гнев написаны у него на лице.
Я помотала головой, стряхивая кошмарное видение. Крепко зажмурилась и не открывала глаз. Может, хоть в темноте я смогу избежать этих видений?
Нет. Перед глазами почему-то возникла Дина Фиар: черные волосы трепещут вокруг лица, словно раздуваемые ураганом, губы ярко-красные, ярче, чем кровь Блэйда.
В моих фантазиях, моих лихорадочных фантазиях, она обеими руками поднимала красную толстовку и махала мне ею.
Зачем ей это? Почему она вообще вторглась в мои мысли?
В жутких историях о семейке Фиар хватало убийств. По легенде, Фиары издавна знали толк в самых изощренных и гнусных способах лишать людей жизни.
Но я-то Доннели. Мои бабушки и дедушки прибыли из графства Уиклоу в Ирландии. У нас убийц отродясь не водилось… до недавнего времени.
Я прошла через дом, погруженный в темноту, поднялась по лестнице в свою комнату. Опираясь на перила, я ступала как можно тише. Не хотела шуметь.
Осторожно затворила за собой дверь, в темноте пересекла комнату и обессиленно опустилась на край кровати. Окно было открыто, легкий ветерок колыхал занавески. Бледный свет фонаря через дорогу ложился на ковер.
Съежившись на постели, я смотрела на колышущиеся тени штор. Не знаю, сколько времени прошло. Я не двигалась. Я едва дышала.
В какой-то момент я ногтями левой руки расцарапала тыльную сторону правой. Я впивалась ногтями в кожу. Просто чтобы хоть что-то почувствовать. Просто чтобы стало больно. Но я будто оцепенела. Рука была как губка. Я ничего не ощущала.
Я сидела, дрожа на ветру из окна, глядела на тени, а передо мною проносились разные образы. Красные толстовки… реки крови… обвиняющий взгляд Блэйда… я не могла выбросить их из головы.
– Я должна признаться, – глухо промолвила я, нарушив мертвую тишину. – Рассказать, что натворила. Я убила Блэйда. Я убила его.
Я опять разревелась. Опустила голову, уткнулась лицом в ладони и рыдала, рыдала, пока лицо и руки не промокли от слез.
Красно-синие вспышки прервали мой плач. Опустив руки, я уставилась на огненные сполохи за окном спальни.
Хлопнула дверца машины. Резкий звук вырвал меня из оцепенения. Схватив пачку салфеток, я вытерла лицо, проковыляла к окну и выглянула на улицу.
