Сейчас ничто не было нормальным. Ничто.
Об этих похоронах будут судачить до бесконечности. Покойник садится в гробу! Наверняка в новости попадет. История разлетится по всему городу… повсюду. Сенсация – и кошмарное воспоминание для всех, кто там присутствовал.
Я уставилась на Динино сообщение в телефоне. Мне хотелось открыть дверь черного хода и зашвырнуть мобильник как можно дальше. Хотелось побыть одной, чтобы никто меня не донимал.
Телефон зазвонил, я аж подскочила. Дина. Она не собиралась оставлять меня в покое. Не оставляла мне выбора.
Я долго слушала звонки, потом не выдержала. Я схватила его со стойки и прижала к уху:
– Дина, оставь меня в покое!
На том конце линии повисла тишина. Потом:
– Что? Кэйтлин? Это ты?
– Джули? – Я проглотила комок в горле. – А, привет. Я… подумала, что ошиблись номером.
– Кэйтлин, ты как? Ты убежала из церкви, а нам не сказала. Мы с Мирандой…
– Извини, – сказала я. – Мне было необходимо выбраться оттуда. Вся эта чертовщина и…
– Это был такой кошмар, Кэйтлин, – проговорила Джули, задыхаясь. – Когда тело Блэйда зашевелилось, я… я подумала, что попала в фильм ужасов. Мне в жизни не было так страшно.
– Мне тоже, – сказала я.
– Я даже закричать не могла, – продолжала Джули. – Просто уцепилась за Миранду и смотрела. Все вопят, плачут, в обморок валятся и…
– Действительно, ужас. Словно в страшном сне.
– Никто не мог поверить своим глазам, – сказала она. – А этот священник… Тебе не кажется, что он полный кретин? Он попытался все объяснить. Дескать, это пол просел и гроб накренился, а вовсе не тело двигалось. Наверное, хотел всех успокоить.
– Вот тупица, – сказала я. В животе заурчало. Я снова открыла холодильник.
– Но мы-то не тупицы. Мы видели, что случилось, Кэйтлин. Верно? Это не гроб накренился. Блэйд сел. Он был мертв, но он сел и пытался заговорить. – Голос подруги дрогнул. Она закашлялась в трубку.
Да, он пытался заговорить и сказать всем, что это я убила его.
– Джули? Ты в порядке? – спросила я.
– Нет, я не в порядке. Я теперь никогда не смогу выкинуть это из головы. Так и буду видеть, как он садится в гробу, смотрит и пытается говорить. И эти его жуткие зеленые глаза. Как он медленно поднимает руку. Я этого никогда не забуду. Я… кажется, я схожу с ума, Кэйтлин. Ты правда думаешь, что это Дина Фиар заставила его сесть?
– Не знаю, – ответила я. – Может быть. Она же из Фиаров, верно? Ей на роду написано разбираться во всяком колдовстве. Самом темном, самом страшном. Ты ведь тоже слышала эти истории. Мы все слышали. Будто некоторые из Фиаров обладали странными силами. В смысле… тот амулет, который она держала в руке…
– И еще что-то бубнила. О боже, Кэйтлин. Ты правда думаешь, что это она заставила его сесть?
– Не знаю. Может быть. Может быть, и она. Джули, о таком и говорить страшно. Нам надо постараться как-то пережить это.
Впрочем, я сама понимала, как нелепо звучат мои слова.
Почему я не рассказала Джули о том, как Дина бомбардировала меня сообщениями о том, что «еще не поздно»? Не знаю. Может, я думала, что, если не расскажу о Дине, Джули наконец отвяжется. Хоть бы уже все оставили меня в покое!
– Кэйтлин, его не похоронили. Тело до сих пор в часовне. Родители Блэйда не разрешили его хоронить. Они совсем обезумели. Кричали, плакали. Это было ужасно.
– Что ты имеешь в виду? Что случилось?
– Они не отходили от гроба. Вцепились в тело Блэйда и стали трясти. Они сказали, что он может опять ожить. Сказали, что он на самом деле не умер. Они же видели, как он сел. Все видели. Вот они и не разрешили его хоронить, на случай если он опять зашевелится.
– О боже. Боже.
– Там был врач, помнишь? Ты его видела. Он еще откачивал Дину Фиар, когда она вырубилась. Так вот… он все-таки заставил родителей Блэйда отойти от гроба. А это было непросто. В конце концов, он осмотрел тело.
– И что сказал?
– Сказал, что Блэйд мертв. Не дышит. Тут родители крик подняли, чтобы он проваливал. Тут и священник этот, Преллер, стал кричать, чтобы все покинули часовню, иначе он вызовет полицию.
– Мама дорогая. А дальше что?
– А дальше совсем пипец. Родители Блэйда вцепились в края гроба и заявили, что никуда не уйдут. Преллер стал их оттаскивать. Там чуть до драки не дошло. Мы с Мирандой… мы поскорее смылись. Я больше не могла этого выносить и не хотела дожидаться полиции. Это был такой ужас, Кэйтлин.
– О боже. – Я не находила слов. Такое даже вообразить трудно…
– Бедная Миранда, – продолжала Джули. – Как только мы вышли, ее вырвало на крыльцо. Прямо наизнанку вывернуло. Ей было очень плохо. Она сразу ушла домой, ну а я… я еще немножко побродила вокруг. В полной прострации. Представляешь, меня до сих пор тошнит и трясет, и вообще я сама не своя. Как будто все это последовало за мной до дома.
– Джули, у меня та же история.
– Не хочешь зайти?
Я ненадолго задумалась:
– Нет, прости. Я, наверное, постараюсь поспать. Может, тогда я немного успокоюсь.
– А, ладно. Позвони мне потом. Когда проснешься. Договорились?
– Договорились, – сказала я и отключилась.
Я солгала. Я вовсе не собиралась спать. Я собиралась поехать домой к Дине Фиар.
Зачем?
Не могу сказать.
20
Стоило мне свернуть с Олд-Милл-Роуд на Улицу Страха, как машину поглотила густая тень. Высокие древние деревья по обе стороны улицы образовывали арку над дорогой. Солнечный свет едва пробивался сквозь переплетение ветвей.
Фиар-Стрит, Улица Страха, вьется вдоль восточной окраины Шейдисайда. По одну ее сторону высятся огромные старинные особняки, в основном из камня и кирпича. Большинство из них расположены далеко от дороги, отделенные просторными дворами, которые прячутся за высокими, аккуратно подстриженными живыми изгородями.
Это самые старые дома в городе. Их строили богатеи в конце девятнадцатого – начале двадцатого века, в том числе печально известная семья Фиар (как считается, не без помощи странной темной магии).
Фасады всех домов выходят на леса Фиар-Стрит – глухие заросли высоких старых кленов, дубов и платанов. Безмолвная чаща раскинулась на многие мили, и поговаривают, что она всегда погружена в темноту. Это одна из множества легенд. Будто бы даже солнце отказывается озарять леса Улицы Страха своим светом.
Сколько мрачных историй ходит о ней!
Все горожане знают, что по ночам леса оглашаются страшным звериным воем. Охотникам попадались на глаза странные, неведомые твари, снующие на двух ногах. Не говоря уже о двух сестренках Фиар, которых давным-давно обнаружили в лесу без костей. Только кожа и внутренности валялись под деревом. А кости пропали.
