Я опять выбрала правое. Насколько я помнила, в этом странном старинном доме был только один выход. Вот только к нему я бегу или от него?
Крики Дины летели мне вслед, отражались от стен, повторяя мое имя снова и снова.
Бок пронзила острая боль. Схватившись за него, я продолжала бежать. Коридор оканчивался черными двойными дверями. Это не выход. Очевидно, я выбрала неверное направление и оказалась в ловушке. Хотя…
Я вцепилась в ручки и распахнула двери. Моим глазам предстала огромная темная комната, лишь два тонких луча света струились с потолка, пронизывая темноту.
Я захлопнула за собой двери, но крики Дины все равно звенели в ушах. Я пыталась нашарить замок или щеколду, но ничего не нашла.
Хватая ртом воздух, я заковыляла в чернильную темноту комнаты. Я подняла глаза на два луча света. Такие таинственные. А потом проследила за ними до самого низа… до самого пола…
И подавилась криком.
Разинув рот я смотрела на две стеклянные витрины. Высокие стеклянные витрины, мерцающие на свету. А внутри…
Боже милостивый.
Их было двое, мужчина и женщина. Одетые в черное, будто для похорон. Они стояли как истуканы, широко раскрыв глаза. Они смотрели через стекло прямо перед собой, не глядя друг на друга.
У мужчины были короткие черные волосы и темные глаза. У женщины – каштановые волосы до плеч, а глаза ярко-голубые. Их лица были странного оранжевого оттенка.
Манекены из магазина, подумала я. Манекены из магазина одежды.
Но зачем они здесь? Зачем спрятаны в дальней комнате? Что здесь делают манекены в подсвеченных стеклянных витринах, будто выставленные напоказ?
По-прежнему пытаясь отдышаться, я приблизилась к ним на несколько шагов. Руки мужчины были вытянуты по швам. На тыльных сторонах ладоней виднелись морщинки, как у настоящих человеческих рук. На левой руке женщины поблескивало обручальное кольцо с бриллиантом.
У меня за спиной с грохотом распахнулись двери. Ахнув, я обернулась.
Дина стояла в дверях, держась руками за створки. Ее взгляд перебежал с меня на витрины – и снова остановился на мне.
– Вижу, ты познакомилась с моими родителями, – сказала она.
22
Я открыла рот, но не смогла издать ни звука. Так и смотрела на нее с отвисшей челюстью, чуть не валясь с ног – так они дрожали.
Наконец я обрела дар речи:
– Это шутка, да? Ты смеешься надо мной?
Дина покачала головой:
– Никаких шуток. Это мамочка и папочка. Во плоти.
– Но как? – вырвалось у меня. – То есть почему? То есть…
– Напрасно они разрешали мне посещать уроки таксидермии, – сказала она.
Я угодила в ночной кошмар. Вот что я подумала, Дневничок.
Я повернулась спиной к витринам – не могла больше на них смотреть. Я прижала ладонь к горлу, пытаясь удержать внутри обед.
– Они манекены, да? – с надеждой спросила я. – Я, конечно, знаю, что о вас рассказывают, Дина, но это уже чересчур. Ни за что не поверю, что ты набила чучела из собственных родителей.
– Нет времени объяснять, – проворчала Дина. – Они были редкостными козлами. Что мне оставалось?
Она взяла меня за руку и вытащила в коридор. Я, наверное, была в ступоре, поэтому безо всякого сопротивления позволила ей затащить меня в свою комнату.
Попугай запрыгал на жердочке, обрадовавшись, что мы вернулись. Высокий бурьян за окном колыхался на легком ветру.
– Ты поможешь мне, Кэйтлин, – тихо проговорила Дина. Она сняла очки и потерла веки. Без очков ее глаза казались намного меньше. – У тебя нет выбора.
Я не ответила, лишь смотрела на нее в упор. Лица супругов в стеклянных ящиках не давали мне покоя. Женщина, кстати, здорово походила на Дину.
– Сейчас ты пойдешь со мной в часовню, – продолжала Дина ровным, глухим голосом, – и мы вернем Блэйда.
– Нет, я не могу, – я наконец-то смогла говорить. – Мне нельзя его возвращать. Я не хочу, чтобы он воскрес.
А потом я вдруг взяла и призналась ей. Как-то так само вырвалось.
– Дина, я не хочу снова видеть Блэйда, – сказала я. – Мне нельзя с ним снова встречаться. Понимаешь… ведь это я убила его.
Дина метнулась вперед, схватила меня за плечи и хорошенько встряхнула. На ее лице появилась презрительная усмешка.
– Идиотка! – воскликнула она. – Это не ты его убила. А я!
23
С моих губ сорвался дрожащий вскрик. Она оттолкнула меня, и я отшатнулась. Мне удалось устоять на ногах, но сильно закружилась голова.
Я смотрела на Дину задыхаясь.
Волосы ее сейчас торчали во все стороны, будто живые. Обычно бледное лицо раскраснелось, рот исказила злобная гримаса.
Может, она лжет? Наверняка лжет.
– Ты… ты там была? – выдавила я. – У Блэйда на заднем дворе? Когда… когда я заколола его?
– Это я его заколола. – Она скрестила руки на груди. – Точнее, я заставила тебя его заколоть. Ты действовала не по своей воле, Кэйтлин. Ты… ты слишком любила его, чтобы убить.
Она не могла скрыть своей ревности. Эти последние слова она буквально выплюнула с искаженным от гнева лицом.
– Но… зачем? – спросила я. – Зачем было его убивать? Чем он заслужил смерть?
– Тем, что предал нас, – ответила Дина, по-прежнему держа руки скрещенными.
НАС.
– Той ночью я последовала за тобой к дому Блэйда, – продолжала девушка. Обеими руками она убрала назад волосы. – Я не могла спустить ему такое. Я не знала… не знала, что у него есть подружка. Эта девка, Ванесса, с милой улыбкой и мышиным голосочком. Мне блевать хотелось, Кэйтлин. Честное слово, чуть не стошнило.
Попугай Твитти у меня за спиной снова вмешался:
– Зачем? Зачем? Зачем?
– Выходит… ты преследовала меня? – переспросила я.
Дина кивнула:
– Я ждала и смотрела. Я видела, как ты злишься на него. Злишься и страдаешь. И ты имела на то полное право, Кэйтлин. Я увидела его первой. Я первой увидела Блэйда. Но ты все равно имела полное право взбеситься. И когда я заметила, как у тебя из сумочки выпал нож…
Ее голос прервался. Я поняла, что сцена, которую она описывала мне, стоит у нее перед глазами.
– Я увидела свой шанс и воспользовалась им, – сказала она, сверкнув глазами из-под очков.
– Ты ненормальная, – выпалила я. – Земля вызывает Дину. Как насчет испытания реальностью? Ты ничего не делала. Я подобрала нож. Он был у меня в руке. Я заколола Блэйда. Заколола до смерти, Дина. Не ты.
В ответ она ухмыльнулась, снова скрестив руки.
