Кивнув, она продолжила разговор. Судя по всему, речь шла о программе горячих обедов.
– Я за это не отвечаю, – твердила миссис Вейл. – Нам правительство указывает, что подавать к столу.
Чуть не лопаясь от нетерпения, я беззвучно умоляла ее повесить трубку. Если она сейчас же не прекратит разговор, классный час закончится, и я опоздаю на урок английского со своим эссе по скрипке.
Я облегченно вздохнула, когда она наконец повесила трубку.
– Чем могу помочь, Кэйтлин?
– Мне необходимо найти Дину Фиар, – сказала я. – Это очень важно. Вы бы не могли подсказать мне ее класс?
– Запросто, – улыбнулась миссис Вейл. – Люблю простые просьбы.
Она переместилась к компьютеру на краю конторки и стала быстро печатать на клавиатуре.
– Сейчас посмотрю ее расписание занятий. Как, говоришь, ее зовут?
– Дина Фиар, – повторила я.
Секретарша обернулась ко мне:
– Фиар? Из знаменитой семьи Фиар? Неужели? Как получилось, что я ее не знаю?
Я пожала плечами.
Миссис Вейл снова повернулась к компьютеру.
– Странно, – пробормотала она и напечатала что-то еще. – Д-И-Н-А, правильно?
– Верно. – Я склонилась над конторкой, заглядывая на экран через плечо миссис Вейл.
Она потерла подбородок:
– Давай-ка я подниму список учеников. Она в выпускном, как и ты?
– Да. Я точно уверена, что она в выпускном.
– Хорошо, нет проблем. – Миссис Вейл снова застучала по клавиатуре. Потом долго изучала экран, прокручивая списки учеников.
– Она новенькая?
– Нет. Вроде бы нет. Хотя не знаю.
Миссис Вейл напечатала что-то еще и вперилась взглядом в экран.
Затем она повернулась ко мне:
– Кэйтлин, тут явно какая-то ошибка. В нашей школе нет ученицы по имени Дина Фиар.
33
Я пыталась скрыть потрясение, но, как видно, не преуспела. Миссис Вейл сжала мою руку:
– Кэйтлин, ты в порядке?
Нет. Я не в порядке. Я схожу с ума. Я общаюсь с воображаемыми людьми.
Я судорожно сглотнула. В горле вдруг пересохло, будто в пустыне. Только потом до меня дошло, что я не выдумала Дину Фиар.
Она точно существует. В тот вечер, когда я столкнулась с ней в «У Лефти», Джули с Мирандой не только видели, но и обсуждали ее.
– Она реальна, – пробормотала я, не сознавая, что говорю вслух.
– Может, она учится в «Кэллийжет», – предположила миссис Вейл. (Это частная школа для девочек в Норт-Хиллс.) – Ты видела ее здесь, в школе?
Мне захотелось отделаться от секретарши. Она смотрела на меня с подозрением, будто со мной что-то не так. Так-то она ничего тетка, но доверять ей не стоит: все, что вы скажете, она немедленно доложит директору.
– Ну, вообще-то… – Я склонила голову, напряженно думая. – Кажется, я видела ее только рядом со школой. – Я выдавила улыбку. – Спасибо, миссис Вейл.
Не став ждать ответа, я развернулась и выскочила из канцелярии, чуть не сбив с ног давешних учителей физкультуры, которые как раз собирались зайти.
В коридоре царили шум и гам. Классный час закончился, и теперь все направлялись на первый урок.
Я доплелась до кабинета английского. Какие-то ребята окликали меня, но я не обращала внимания. На ходу я потирала лоб, массировала виски. Голова, казалось, вот-вот взорвется.
Курс современного английского в основном представляет собой азы писательского мастерства. Мы сидим за большим круглым столом, делимся историями и эссе, а потом разбираем и критикуем их.
Обычно это мой любимый урок. Но сегодня мне хотелось забиться куда-нибудь в уголок, закрыть глаза и подумать. Да где там: попробуйте найти уголок за круглым столом!
И конечно же, когда я пробиралась на свое место, мистер Ловетт похлопал меня по плечу и сказал:
– Сегодня ты выступаешь первой, Кэйтлин.
Пока другие ребята рассаживались, я вытащила из сумки свое эссе. Обычно меня не напрягает зачитывать свои опусы перед классом. Я вполне уверена в своем писательском даровании, и все знают, что я не из робких.
Вот только сегодня, когда я просматривала исписанные страницы, у меня дрожали руки. Эссе было не вполне готово, и я жалела, что не смогу довести его до ума. Голова у меня до сих пор трещала. Оставалось лишь надеяться, что выступление перед классом немного успокоит меня и отвлечет от мыслей о Дине Фиар.
Не тут-то было.
Когда мистер Ловетт подал мне знак, я встала и объявила тему своего эссе.
– Речь пойдет о скрипке Страдивари. Я написала его потому, что этот бесценный инструмент имеет особое значение для нашей семьи…
Учитель подался вперед и скрестил руки на столешнице.
– Интересно, – пробормотал он. – Давай, Кэйтлин.
Я начала читать:
– Инструменты Страдивари были созданы в семнадцатом столетии великим итальянским мастером Страдивари. В наши дни они ценятся на вес золота не только из-за уникального качества, но и потому, что их осталось всего шестьсот пятьдесят экземпляров…
Я оторвалась от листка, чтобы посмотреть, слушает ли меня вообще кто-нибудь. И ахнула, увидев Блэйда. Он стоял в дверном проеме.
На нем по-прежнему была красная толстовка. Один рукав был спущен, прикрывая культю на месте отрубленной руки. Взлохмаченные волосы обрамляли бледное лицо.
Наши взгляды встретились. Он слабо улыбнулся, его глаза блеснули. Затем он поднес ладонь к губам. Не сводя с меня глаз, он выпятил свои мертвые губы и стал посылать мне звучные воздушные поцелуи.
Опустив эссе, я указала на дверь:
– Вы что, не слышите? Не видите, что он делает? Смотрите! Видите его? Вот он, видите? Это Блэйд!
Скрежеща ножками стульев, все повернулись к двери.
Но Блэйд уже исчез. В дверях никого не было.
Все дружно развернулись обратно и вытаращились на меня. До моих ушей долетали шепотки, приглушенные смешки.
– Кэйтлин, я никого не вижу.
– О чем ты говоришь?
– Блэйд? Ты про того парня, которого убили?
Я швырнула свое эссе на стол, оттолкнула стул и бросилась вон из класса. Испуганные окрики мистера Ловетта неслись мне вслед.
Я толкнула плечом дверь и пулей вылетела из школы. Я задыхалась, кровь стучала в висках.
«Я не смогу туда вернуться, – думала я. – Никуда не смогу пойти. Не раньше, чем Блэйд сгинет. Но… как же мне избавиться от него?»
34
Я знала, что ответить на этот вопрос может только Дина Фиар. Я вбежала на стоянку. Огляделась по сторонам.
