— Я не спросила, а сказала, Марат. Это разные вещи. Или мне нужно спрашивать твоего дозволения, чтобы встретиться с одноклассником? — я вышла следом за ним, и мы пошли по дорожке к дому.
Дом темный, света нет. Пугающий он какой-то, гулкий. Еще и где-то далеко слышны раскаты грома, и пахнет озоном и тревогой.
— Тебе нужно спрашивать, да, — Марат приложил карточку, палец, и открыл дверь. — Запомни на будущее. С подружками можешь встречаться без дозволения. С этим — нет.
— А ты не перегибаешь? — сжала я кулаки, кипятясь. — Я ведь не твоя жена. Не любимая. Как ты мне сказал в первую встречу? Любовница, но можно назвать честнее и грубее. Содержанка? Содержанок разве ревнуют к друзьям?
Если назвать меня еще честнее и грубее, то я — проститутка. Только это я произнести не смогла.
— Я не ревную, — Марат резко развернулся ко мне. — Я просто не делюсь тем, что мое. Тем, за что я заплатил. Ясно? — рыкнул он.
В два шага приблизился ко мне, и ладонью притиснул к стене.
— Больше мы об этом не говорим. Не зли меня! — опасно понизил Марат голос, и… начал опускать ладони с моей груди на талию.
А затем и на бедра, комкая ткань моего платья, затрещавшего под напором. Губы обжог злой поцелуй — горячий, болезненный, пальцами Марат проник в разрез на бедре.
Белье на мне символическое, под такое платье иное и не предусмотрено. И под белье он проник легко. Я стояла, оглушенная, вздрагивающая от каждого его резкого движения.
И оскорбленная.
Можно ведь по-нормальному было со мной. Как с человеком, но… он заплатил. И не намерен делиться. Вещь, всего лишь вещь. И сейчас он хочет ею воспользоваться, потому мне нужно позволить Марату это, и засунуть свои обиды поглубже в сердце.
Как обычно.
— Черт, смазка наверху, в чемодане, — прохрипел он, потираясь об меня эрекцией. — Ладно, так справлюсь…
Я не понимала, о чем Марат, пока пальцы его снова не оказались не там, где нужно.
И это стало последней каплей.
— Нет, — выкрикнула я, и оттолкнула Марата.
Обеими ладонями в его грудь уперлась, и все силы вложила. И мне удалось выскользнуть из его хватки.
— Нет! — голос срывается. — Я же сказала, что этого не будет!
— А я сказал, что будет. Сегодня. Сейчас.
— Потому что ты заплатил? — нервно всплеснула я руками.
В голове звон, желудок скручивает узлом. Я задыхаюсь от унижения и горечи, и краем сознания понимаю — мне нужно замолчать и позволить Марату все, что он хочет, но… не могу. Я просто не могу так больше, не справляюсь.
Себя теряю.
— Вряд ли он предложил тебе больше. Или предложил? — скривил Марат губы в жесткой усмешке.
— Да как ты смеешь? Это одноклассник! Мы с одиннадцатилетнего возраста не виделись! Ты сам-то себя слышишь? — задыхаясь, запинаясь, спросила я.
Марат выдохнул через зубы, напрягся всем телом, и кивнул.
— Ладно, проехали. Не поднимаем больше эту тему. Идем наверх.
Я замешкалась на пару секунд, решая, что делать — снова переступить через себя, и подняться с ним, или… а что еще я могу?
Все решил сигнал смс из моего клатча. И Марат отвернулся от лестницы, хищнически взглянув на сумочку.
— Что это? Он? И после этого ты продолжаешь заливать мне?
— Может, это от банка. Мало ли, кто, — заспорила я горячечно, и также как и Марат метнулась к своему клатчу. — Не трогай!
— Есть что скрывать? Под другого планируешь лечь? — прорычал он, а я схватила свой несчастный клатч, и прижала его к животу. — А ему ты все разрешишь? Ты вообще понимаешь, что я не собираюсь тебя спрашивать, и просто возьму то, что хочу?
Глаза у Марата дикие. Злые. И смотрят на меня.
А я и сама в бешенстве от непонимания и унижения.
И, кажется, с меня хватит.
— Да пошел ты! — прошипела я, развернулась, и выскочила на улицу.
Глава 21
Дождь льет стеной, платье промокло за одну секунду и облепило меня как вторая кожа. Мне некуда идти, шпильки увязают в грязи, в которую превратилась земля. Даже паспорт остался в доме.
А там Марат.
Боже, куда я иду, и зачем? Наверное, нужно вернуться.
Представила, как вхожу в дом побитой собакой, и всхлипнула.
— Да пошел ты, Марат! Пошел ты! Пошел! Ты! — выплюнула я, и вышла за ворота.
Мне часто было обидно и горько. А сейчас к привычным для меня чувствам добавилось острое унижение, бьющее в виски. Оно разгоняет кровь, и заставляет идти дальше.
Не вернусь.
Видеть его не могу.
Ублюдок!
На попутках до родного города доберусь. Автостопом. Телефон продам, серьги. Надо будет — пешком пойду, а паспорт потом восстановлю.
Но ведь есть Денис… точно! Денис! Можно ведь попросить его приехать за мной, он не откажет, поможет. Он добрый, в отличие от некоторых.
Я остановилась, расстегнула промокший насквозь клатч. В нем помада, зеркальце и телефон.
Достала смартфон, и попыталась разблокировать его. Но пальцы лишь скользили по мокрому экрану, который перестал работать от влаги.
— Давай же! Ну миленький, ну пожалуйста, — прошептала, стряхивая воду с экрана.
Бесполезно. Это не дождь, а ливень, напоминающий всемирный потоп. И я одна на этой темной дороге, и ни души рядом. Сливаюсь с этой чернотой, растворяюсь в ней с дождем и слезами…
… уже не одна.
Я не слышала ничего из-за шумных потоков воды. Просто почувствовала, что нужно обернуться. И, каким-то чудом, сквозь всю эту тьму, я увидела Марата.
Увидела, и побежала от него. Сердце бьется в сумасшедшем ритме, подгоняет меня, и я бегу. Увязаю в грязи, шпильки замедляют меня, и на секунду мелькает мысль скинуть туфли.
Но на это нет времени.
Марат не убьет меня, я знаю это. Но также я чувствую, что нельзя, чтобы он догнал меня. Иначе случится что-то непоправимое. Я просто должна бежать.
И я бегу. Чувствую ужас, странный азарт, панику.
Жертва и хищник.
Он не должен догнать. Мне некуда бежать, но и остановиться я не могу.
Мне казалось, что я успела пробежать километр, не меньше, но в действительности время расширилось в этом вакууме, и прошло едва ли больше десяти секунд, как я почувствовала рывок со спины.
Сильный.
Впечатывающий мое мокрое тело в такое же мокрое, мужское. Его даже дождь не остудил, кажется даже, что от Марата должен пар идти — он раскален.
