… — ВЕРА! Твою мать, у тебя кровь… СКОРУЮ, БЫСТРО… сейчас, девочка моя, потерпи…
Вижу Влада урывками: лицо его появляется из темноты, в которую я проваливаюсь, и голос доносится издалека, но он успокаивает, хоть я и не понимаю, что Влад говорит.
А затем и его голос исчезает, и остается только темнота.
Глава 20
Я ненавижу больницы. С самого детства ненавижу.
Нас, детдомовских, водили на все осмотры, и мы все дружно терпеть не могли равнодушных врачей. Не понимали тогда, что не в состоянии они быть дружелюбными, когда идет целый поток детей, и у каждого авитаминоз в лучшем случае. А в худшем же… чего только не было.
Очнулась я в палате, а рядом обнаружила Влада, тяжелым взглядом всматривающегося в меня.
— Очнулась?
Кивнула ему, тяжело опустив веки — да, очнулась.
— Ты чем обдолбалась?
— Ни-ничем, — голос у меня хриплый, как у курильщика со стажем, но я все-же ответила. — Что со мной?
— Кровь взяли, пока непонятно. Первоначальный диагноз — интоксикация. Отравление, Вера. И если бы мать была не в больнице, а дома, я бы подумал, что она тебя пичкает своими любимыми ядами, но ты ведь одна живешь… Однако, анализы скоро будут готовы.
Мама. И витамины, которые я приняла.
Черт, я ведь с самого начала все знала, только признаться самой себе боялась. Лишь ночами понимание приходило, что она меня травит, но… но я решила, что пусть так.
Пусть травит, пусть пичкает чем хочет. Лишь бы заботилась обо мне, ухаживала так трепетно, как о родной — моя родная мать мне и сотой доли этого внимания не уделяла. Сначала об отце страдала, а затем в ее жизнь пришел алкоголь, и все это вытесняло из ее сердца родную дочь.
— Не надо анализы, это стресс. Я… я уже в порядке, Влад, и могу идти.
— Сможешь через пару часов. И анализы нужны, или ты и правда чем-то убиваешься? — и в голосе его такая злость, что сразу захотелось под тонкое одеяло спрятаться, нырнуть с головой, пока не уйдет.
Но больше всего мне хотелось, чтобы Влад протянул руку, и коснулся меня. За руку взял, сжал своей большой ладонью, поделился силой, и пообещал, что все наладится.
— Я не наркоманка. Просто не нужны мне никакие анализы.
— Знаешь, Вера, я на тебя досье запросил, — Влад не слышит меня, говорит, словно сам с собой, а не со мной. — Сначала общую информацию, а сейчас пришла полная, — парень быстро повернул смартфон экраном ко мне, и я успела увидеть текст черным по белому. — У нас много общего. Ты, как я узнал, часто болела, и симптомы у нас до ужаса похожи. Как, мать твою, ты терпела это столько лет?
Закрыла глаза устало. Сейчас начнется! Лучше бы я очнулась позже.
— Не начинай, ничего я не терпела.
— Молча яд глотала. Ни за что не поверю, что ты не догадывалась!
— Да, я болела, Влад, — зашипела сердито. — Я в детском доме росла, приютские здоровьем не пышут, понятно? Если бы мама была отравительницей, и пичкала бы меня ядом долгие годы, тебе не кажется ли, что я бы уже была на кладбище? Не приходила в голову такая мысль?
Он резко поднялся со стула, и голова моя закружилась, сердце начало заходится в ритме тарантеллы от страха и предвкушения, как всегда бывает, стоит лишь Владу приблизиться. Мудак хренов! Он навис надо мной, в его диких светлых глазах веселая злость бьется в цепях.
— Идиотка. Не нужна ты ей на кладбище. Больная нужна, чтобы героиней себя чувствовать, и чтобы восхваления за свою жертвенность слушать. Если перерождение существует, то мать в прошлой жизни была Лукрецией Борджиа, не меньше. А ты просто дура, раз не веришь очевидному!
Я верю.
Верю, но не хочу верить. Забыть хочу, как страшный сон, сделать вид, что ничего не знаю, и что глупости это все.
Мама, мамочка, как ты могла?!
«Не буду об этом думать! Нельзя позволять себе усомниться, — я встала на мамину сторону, как и всегда. — И нельзя давать Владу возможность очернять ее! Мама… она бы не таскала меня по врачам, если бы сама же и травила. Она, хоть разум ее помутился, глупой никогда не была, так что бред все это».
Бред.
Или правда.
Но к черту эту правду, ведь мама — единственный человек, который у меня пока остался.
Глава 21. Влад
Травила меня мать, естественно, не крысиным ядом, не белладонной, а обычными таблетками. Бабушка, которая умерла, когда мне три было, работала фармацевтом, и мать нахваталась от нее ненужных познаний.
Думаю, Веру тоже подтравливала. Не зря девчонка лечилась постоянно от чего-то неизвестного, в школу не ходила… вот только почему Вера защищает ее? Доказательства нужны?
Так я их ей предоставлю. Носом ткну, но поверить заставлю.
Сначала мне банально хотелось лишить девчонку единственного дорогого ей человека, чтобы одна осталась, но сейчас к этому примешалось еще что-то… наверное, обычный азарт, и дерьмовая жалость.
— Ну и что с ней? Отравление, да? — поймал врача в коридоре, он только-только хотел зайти в палату к Вере, но я его опередил.
Странно, но я уверен, что даже сейчас виновата мать, хотя логика обратное твердит: не могла она травить Веру, долгое время находясь в больнице между жизнью и смертью.
И все же, это она.
— Спросите у Вероники Евгеньевны сами…
— Ее имя Вера, — резко поправил доктора. — Не Вероника.
— Без разницы. Пациентка запретила сообщать кому-либо информацию, касающуюся ее жизни и здоровья. Врачебную тайну я нарушать не стану.
— Я оплатил палату, — сузил глаза, в упор глядя на доктора — на всех и всегда это безотказно действовало, но этот непрошибаем.
— А я давал клятву. Если бы ваша сестра была недееспособной — тогда я бы раскрыл вам информацию о ее здоровье, но пациентка понесла вред здоровью средней тяжести, и сама в праве решать. А теперь простите, но мне пора на обход.
Сестра… она мне не сестра!
— Какого черта, Вера? Что за тайны? — дождался, пока док осмотрит Веру, вошел к ней, и меня встретил невинный каре-золотой взгляд.
Показательно невинный.
— Чем ты опять недоволен, Влад?
— Тем, что ты мне не доверяешь. Зачем запретила врачу…
— Ах, это! — в голосе Веры довольство пополам с возмущением звенит, как весенняя, злая капель. — Я так и знала, что ты примешься вытрясать из всех, что же со мной не так. Но, Влад, гораздо проще, и честнее, если я сама тебе расскажу. Так вот, никакой отравы, ясно? Как я и говорила — стресс.
Бред. Я не сосунок, чтобы в эту херню поверить.
— Одно врач все-же сказал. Вред средней тяжести, Вера, и от стресса его не получить. Иначе тебя бы в неврологию перевели.
