Капитан сделал пару шагов в сторону конных. Один, без оружия. Ни пистолета, ни шпаги, только на лице играет зловещая улыбка.
– Эй, скоморохи! Вы адресом не ошиблись? Ярмарка там, в Митаве! – и махнул рукой куда-то на север, им за спины.
Из строя казаков выехал вперед один. Суровый мужчина, на вид лет тридцать, почти ровесник нашему Нелидову. И лицо такое же. Обветренное, пропитое, злое.
– Ты, значит, здесь за старшего? – спросил он капитана.
– Ну я. А ты кто таков будешь?
– Сотник донского казачьего полка Левкович. Слышал про такой?
– Донской полк? Нет, любезный. Не слышал. Там, на том берегу – чугуевские да калмыки. Серьезные люди, мы с ними крепко сдружились. А вас я в первый раз вижу. Моя фамилия, кстати – Нелидов. Слыхал, небось?
Сотник пожал плечами.
– Ну, будем знакомы. Ты вот что, Нелидов. Поговорить бы.
Капитан скептически глянул снизу вверх на конного сотника и хмыкнул.
– Поговорить? Это хорошо, это правильно. Давай, любезный, поговорим.
Нелидов стянул перчатки, бросил их в дорожную пыль и принялся расстегивать пуговицы камзола.
Казачий сотник удивленно оглянулся на своих казаков и снова уставился на Нелидова.
– Уверен, пехоцкий?
Капитан уже скинул камзол и остался в одной нательной рубахе.
– Ты говорить хотел? Так иди сюда, поговорим. Ну?
Казаки загалдели все хором, но на этот раз преобладали не насмешки, а удивление и азарт.
У меня вдруг заныла скула. Тихо шепчу:
– Ефим! А что делать, если капитан проиграет?
Крестный с досадой скрипнул зубами.
– Уходить, конечно же. Будем выполнять казацкую команду «брысь»! – и грубо чертыхнулся.
Левкович спрыгнул с коня и одним движением стянул с себя синюю расшитую рубаху, оставшись с голым торсом. Я стиснул кулаки. Кажется, наш капитан сильно ошибся. Сотник-то не из тюфяков. Вон, мышцы какие. Прямо как канаты. И жилистый при этом. Двигается плавно, как хищный зверь.
Казаки одобрительно загудели.
– Жребий! – крикнул сотник.
Рядом тут же образовался щупленький седой казачок, блеснула крупная серебряная монета.
– Я орел, так как из линейных, – спокойно сказал Нелидов.
Сотник пожал плечами. Мол, орел так орел. Монета крутанулась в воздухе и полетела в дорожную пыль.
– Решка.
Нелидов спокойно выпрямился и заложил руки за спину.
Что ж за невезуха-то. Похоже, нам сегодня с позором убираться. Сотник-то явно не из слабых, так еще и первый удар за ним.
Казаки загудели с азартом, в предвкушении. Ни дать ни взять стадион перед пробитием пенальти.
Левкович быстрыми движениями размял плечи, покрутил головой, замахнулся… удар!
Строй казаков взорвался радостными криками. Капитан Нелидов сложился пополам и зашатался. Маленький шажок в сторону, еще один… Нет! Нет! Стой, родной, стой! Кажется, это шептала сейчас вся наша рота, беспорядочно столпившаяся на валах и за рогатками.
Устоял.
Выпрямился.
Только по губе стекает тоненькая струйка крови. В наших рядах прокатился вздох облегчения, у казаков – сдержанное одобрение.
Нелидов медленно развел руки. Левая едва заметно подрагивает.
– Теперь я.
Сотник выпрямился и заложил руки за спину.
Да не, тут без вариантов. После такой плюхи капитан вряд ли сможет нормально вложиться в удар.
Движение плечом, смазанное движение и… – сотник кубарем покатился по дороге.
Наши ряды накрыло воплями восторга.
– Го-о-ол! – ору вместе со всеми как сумасшедший.
Моща! Жаль, Семен Петрович не видел. Вот это да!
То, что сделал Нелидов – это даже не удар. Это… Да он попросту смахнул сотника, как пушинку!
Мы скачем от восторга на валу, кто-то даже принялся обниматься и бросать в воздух треуголки. Казаки в гробовом молчании разворачивают коней и медленно уезжают. Седой казачок попытался помочь упавшему сотнику, но тот отбил в сторону его руку. Оперся локтями на землю, подтянул колени… Встал. Шатается, но стоит. Седой казачок подвел к нему коня. Сотник уцепился рукой за недоуздок и выпрямился.
Я захлопал в ладоши. Встать после такого удара – я бы не смог, например.
– Будем знакомы, Нелидов, – прохрипел сотник.
Капитан сдержанно кивнул.
Когда казаки немного удалились – капитан сделал несколько шагов назад и тяжело оперся спиной на край рогатки. Вся рота уже толпилась вокруг него, радостно крича нечто невразумительное.
– Тихо! Тихо! – орал Ефим. – По местам, песьи дети!
Подпоручик Чижевский принес капитану его камзол и треуголку. Нелидов благодарно кивнул и жестом подозвал меня к себе.
– Серов. Ты с Ивановым неотступно будь при Чижевском. Ты языки знаешь, а этот медведь, – капитан кивнул стоящему рядом со мной Ефиму, – людей знает. Чижевский! Как и на что договариваться – тебе поможет ундер-офицер Иванов. Если он занят – то вон тот седоусый жучила, Архип Архипов. Если записать надо или еще что – Серов поможет.
Говорить капитану тяжело. Зубы красные от крови. Хотя били-то они друг дружку не в голову, как в боксе, а в торс. Неужели у Нелидова ребро сломано?
– Вола, что с телегой невского поручика взяли, – на забой. Чтобы поели сегодня от пуза. Ясно? А я пойду, братцы, полежу немного. Что-то мне голову напекло.
Глава 14
Сегодня тепло и душно. В первый ясный день после затяжных дождей солнце старательно выжаривает из земли влагу. Подсознание робко шепчет, что в такую погоду не надо тренироваться. Надо купаться в речке и греть пузико на пляже. Но страх, который морозит где-то там, в печенках, отвечает: надо качать пресс.
Пот струится ручьем. Делаю комплекс упражнений уже через не могу. Руки онемели после нескольких подходов на отжимания и подтягивания, мышцы живота ноют, но я продолжаю раз за разом поднимать туловище из положения лежа. Еще разок. И еще! И… Уф. Все, в этом подходе хватит.
Поднимаюсь с травы, отряхиваюсь и говорю Сашке, который прилежно пыхтит свой набор упражнений:
– Заканчивай, Заноза. Надорвешься. Делаем растяжку, дыхательные и на отдых.
Запустил я себя, запустил. Это может плохо кончиться.
То, что вчера устроил Нелидов с казачьим сотником – это такая местная форма дуэли. Не та дуэль, где кровью смывают оскорбление, а та, где проверяют, чья воля крепче.
Правила простые и незамысловатые. Удар на удар. Уворачиваться нельзя. Отбивать или как-то блокировать – нельзя.
