Двести восемьдесят миллионов «хомутов» мигнули цветными огоньками на панели управления, а затем с коротким щелчком раскрыли свои замки и пали на землю. С короткой вспышкой внутри блока питания двести восемьдесят миллионов дьявольских устройств испустили дух, превратившись в куски бесполезного металла.
На следующие несколько мгновений всякое движение на континенте замерло. Люди, которые шли, встали как вкопанные. Сидящие – застыли статуями. Те же, кому довелось в это мгновение бежать или ехать верхом, споткнулись или натянули поводья скакунов. И так же замерли, глядя на невиданное явление – двести восемьдесят миллионов электронных ошейников, упавших на землю.
Двести восемьдесят миллионов пар глаз смотрели на это фантастическое зрелище почти несколько секунд, а затем, когда восприятие достигло уровня осознания, они разразились невиданным в истории планеты криком радости, подпрыгнув вверх и потрясая кулаками.
Двести восемьдесят миллионов сервских глоток, воскликнув одновременно, сотрясли древние горы Эшвена, пронеслись отголосками по его бескрайним полям, разворошили листья в бесчисленных лесах и дубравах.
Секунды бездействия кончились! Сервы понеслись к своим домам и баракам, к школам, к поместьям, мануфактурам, виллам и торговым домам.
Сервы бежали к лачугам подсобных рабочих и к коттеджам виликов, квартирам наложниц и казармам габеларов.
Сервы брались за оружие, брались за факелы, за вилы, за молотки, за все, что попадалось под руки. Тысячелетняя ненависть вырвалась на свободу! И запылали дворцы шательенов. И дворянские семьи тысячами выставлялись вдоль дорог на деревьях и придорожных столбах.
В петле. На крючьях. На колах. И тем, кто висел, – повезло, ибо большинство шательенов разрывалось на мелкие клочья прямо на месте сотнями ненавидящих рук, затаптывалось ногами, перемалывалось кирками, ломами, ножницами и кухонными тесаками.
Великолепная, блистательная Госпожа Свобода шла по Эшвенскому континенту от марки к марке, пряча свое прекрасное лицо за маской из крови, в одежде из кожи трупов!
А навстречу ей из Бургоса и из Бронвены, из Риона и из Кербуля спешили роты и полки Армии Равных. Ехали эмиссары партии, чтобы нести слово Бронвенского Совета в освобожденные земли Эшвена.
И, как вихрь, впереди солдатских рядов из уст в уста летела легенда о Фехтовальщике, пленившем кардинала и обменявшем его жизнь и свободу на свободу и жизнь для миллионов рабов. Потому бойцов армии под синим знаменем Фехтовальщика везде встречали с ликованием, открывая для них только что отобранные у шательенов погреба и винохранилища.
О сопротивлении властей не могло быть и речи. Во всех землях королевства рабы составляли настолько преобладающую массу населения, что местные сенешали могли выставить едва ли одного солдата против тысячи безоружных, но бешеных сервов. По этому поводу Гор часто задумывался – почему в Кербуле, где они начали собирать свою армию, большинство освобожденных рабов убегали на север, в лучшем случае – оставались дома, а не вступали в ряды бойцов за Свободу? Здесь же все, как один, бросались жечь дома, убивать господ и штурмовать королевские казармы. Ответ был прост: в Кербуле каждый освобожденный им серв решал сам – сражаться или бежать. Здесь же рабов освободили разом – и всё решала толпа. Они разом кинулись убивать, тут нельзя было отказаться.
Ненависть захлестнула несчастный мир! В Босоне сервы также не любили своих виликов, однако именно вилики показали боссонцам путь к свободе и получили право быть лидерами движения. А здесь свобода пришла сама. Рядовой серв ничем в этом смысле не был обязан своему начальнику, и ненависть, копившаяся годами, нашла свой выход. В худшем случае виликов убивали вместе с шательенами, а в лучшем – оставляли в живых, но ни о какой передаче власти бывшим рабским управляющим речь конечно же не шла.
Как бы там ни было, бешеная энергия, с которой освобожденные массы сервов совершенно неорганизованно, но необычайно эффективно принялись крушить и топтать королевские государственные институты, полицию и армию, почту и связь, да и вообще любого, кто не был сервом, сыграла только на руку Армии Свободы. Уже к пятнадцатому дню месяца Фармутин, то есть спустя всего месяц после сделки с викарием, почти все марки Эшвена в той или иной степени перешли под контроль Бронвенского Совета. Продвижение армии ограничивалось только скоростью перемещения пехотных колонн по грунтовым дорогам – и ничем более.
На северо-западе, в Аране, полки дошли до Гандеры. В Тысячеградье – до Ибиса. Артош же был занят полностью, за исключением лишь удаленных южных провинций у самого побережья, где еще вдоль каботажной линии сновали королевские военные суда. Казалось, сама Богиня Победы шествует рука об руку со Свободой по землям рабов, а королевство Бориноса вот-вот рухнет к ногам сервской армии…
Но так лишь казалось.
Черные туши храмов, защищенные силовыми полями, возвышались у дорог, по которым маршировали рабы. Гордиан понимал, что это – порталы в иные миры, а знания, почерпнутые им из местных книг, косвенно свидетельствовали, что Эшвен являлся далеко не единственной вывернутой наизнанку планетой в пространстве Твердого Космоса. Не знал Гор только того, что король Боринос являлся так же и правителем этих иных миров И повсюду в других мирах, в колониях и протекторатах вселенского королевства собирались полки и дивизии, готовые выступить против сервов по мановению длани своего безумного повелителя.
И за пределами континента, давшего имя целой вселенной, закрывшись в своем дворце, Единый король вынашивал планы мести.
Спустя всего лишь месяц после освобождения сервов Эшвена от соглядатаев с юга пришло сообщение, что Его величество король Боринос, набрав новые армии в Антике, Валькрике, Вете, Хотторе, Карракасе и Хайране, готовится к вторжению в Эшвен.
Сам по себе этот факт не вызывал больших опасений руководства повстанцев, так как все знали, что сколотить серьезную боевую силу, превосходящую численность Армии Свободы, в других землях не получится – там просто не хватит солдат. Но разведчики доложили, будто бы Боринос не начинает вторжение только потому, что ждет подкрепления, которое должно прийти через храмы Хепри – судя по всему, из других миров. И что это за подкрепление, какова его сила и численность, никто даже не догадывался.
Призрак победы, покружив над Армией Свободы, помахал ей ручкой и исчез в облаках, предоставив сервов самим себе.
Война продолжалась, и никто не мог сейчас, как и в самом начале, предсказать ее кровавый итог.
Часть вторая
Демократия в действии
Глава 1
Лисия из Лавзеи
Выпав в полный шпагат, Гордиан Рэкс схватился пальцами за стопу правой ноги и с наслаждением застыл на несколько долгих секунд. Затем выпрямился, встал, как можно выше поднялся на носки и потянулся обеими руками вверх. Хрупкие кости его новой юной оболочки с наслаждением хрустнули, растягивая затекшие за ночь сухожилия, а мускулы сладостно застонали. В его старом модифицированном теле искусственного божества такого бы не случилось, отстраненно подумал Гор. Та, старая плоть не затекала ото сна и не болела после утомительных тренировок… Да что там! Раньше Гор мог бы вообще не спать неделями и месяцами, не есть, не пить и чуть ли не растирать ладонями камни в пыль.
